|
Эта мысль заставила его коротко рассмеяться, не угрожающе, но и без особого удоволь-ствия. Сетий смотрел на меня со свойственным ему искренним участием. Рамиэль молчал, но снова взглянул на Мастему. – Ты тот ангел, – проговорил я, – которому Господь дал право владеть этим мечом. – Отве-та не последовало. Я продолжил: – Ты тот ангел, который сразил первенца в Египте. Ответа снова не поступило. – Ты – ангел, тот ангел, который может отметить. Он кивнул, но на самом деле только глазами: они открылись и закрылись снова Сетий притянулся к нему поближе, касаясь губами его ушей. – Помоги ему, Мастема, давай поможем ему все вместе. Филиппо сейчас все равно не мо-жет воспользоваться нашим советом – Это почему же? – потребовал ответа Мастема от стоявшего рядом ангела и взглянул на меня. – Господь никогда не давал мне разрешения наказать этих твоих дьяволов. Никогда Гос-подь не говорил мне: «Мастема, умертви всех этих вампиров, лемуров, гусениц, всех этих пья-ниц-кровососов». Никогда Господь не говорил со мной, чтобы повелеть: «Подними свой могу-чий меч, чтобы очистить мир от этой скверны». – Прошу тебя, – сказал я, – я, смертный человек, всего лишь мальчик, умоляю тебя. Убей их, вычисти их гнездо своим мечом! – Я не могу сделать этого. – Мастема, ты можешь, – заявил Сетий. – Если он говорит, что не может, значит, не может! – возразил ему Рамиэль. – Почему ты никогда не вслушиваешься в то, что он говорит? – Потому что знаю, что его можно растрогать, – без всякого промедления ответил Сетий своему собрату. – Я знаю, что он может, как и Господа, его можно растрогать мольбами. Сетий смело встал перед Мастемой. – Возьми снова эту книгу, Витторио, – сказал он, выступая вперед. И сразу же огромные пергаментные листы – а они и на самом деле были нелегкими – затрепетали. Он передал ее в мои руки и отметил место бледным пальцем, едва прикасаясь к густому черному письму. Я стал читать вслух: «А потому Господь, сделавший явью чудеса Небесные и Земные, никогда не относился пренебрежительно к сотворению зримых чудес и в Раю, и на Земле. И тем Он пробудил душу, до того занимавшуюся только видимыми делами, к поклонению Ему Самому». Его палец двигался дальше, и мои глаза следовали за ним. Я читал слова Господа: «Для него не было различия между тем, как он видел нас молящимися, и тем, как он слу-шал наши молитвы, ибо, даже если слышали его ангелы, это Он Сам вслушивался в души моля-щихся». Я остановился, глаза мои налились слезами. Он забрал у меня книгу, чтобы уберечь ее от моих слез. Внезапно в наш узкий круг проник какой-то шум. Вошли монахи. Я услышал, как они пе-решептывались в коридоре, а затем дверь настежь отворилась. Они входили в библиотеку! Я закричал и, взглянув вверх, увидел, что они уставились на меня – два монаха, которых я не знал, или не помнил, или не видел вообще никогда – Что здесь происходит, юноша? Почему ты стоишь здесь один и кричишь? – спросил пер-вый. – Успокойся, позволь нам отвести тебя снова в постель. Мы принесем тебе что-нибудь по-есть. – Нет, я не могу есть это. – Нет, он не может есть это, – сказал, первый монах другому. – От этого его все еще тош-нит. Но он сможет отдохнуть, – он пытливо посмотрел на меня. Я обернулся. Трое сияющих ангелов молча стояли, смотря на монахов, которые их не мог-ли видеть, которые даже не подозревали, что здесь были ангелы! – Добрый Боже на небесах, пожалуйста, скажи им, – взмолился я. – Или я уже и в самом деле лишился рассудка? Неужели дьяволы победили, осквернили меня своей кровью и снадобь-ями, так что я вижу вещи, которые не что иное, как заблуждения, или я, подобно Марии, подо-шел к гробнице и увидел там ангела? – Ступай в постель, – сказали монахи. |
