|
– Но ты должен. – Нет, я ничего не должен, кроме того, для чего сотворил меня Господь, и этим я занима-юсь. Но распутать все тайны, над которыми всю жизнь размышлял Блаженный Августин? Нет, это не то, что я должен делать, или должен был, или должен буду когда-нибудь. Мастема взял книгу в руки. И снова листы книги затрепетали по его воле. Я ощущал, как над ними витал легкий вете-рок. Он читал: «Есть нечто такое, что можно почерпнуть из вдохновенных высказываний Священного Писания». – Не читай мне эти слова; они мне не помогают! – сказал я. – Можно ли спасти ее? Сможет ли она спасти свою душу? По-прежнему ли она обладает душой вообще? Обладает ли она таким же могуществом, как и ты? Можешь ли ты впасть в заблуждение? Может ли случиться твое па-дение? Может ли дьявол снова вернуться к Господу? Он отложил книгу плавным и быстрым грациозным жестом, так что я едва успел заметить его движение. – Готов ли ты к этой битве? – спросил он. – При свете дня они окажутся совершенно беспомощными, – напомнил мне Сетий. – Все, включая и ее. Она тоже будет беспомощна. Ты должен разворотить камни, под которыми они скрываются, и ты сам понимаешь, как поступать далее. Мастема кивнул. Он повернулся и жестом приказал освободить себе дорогу. – Нет, пожалуйста, прошу тебя! – сказал Рамиэль. – Сделай это для него. Сделай, пожалуй-ста. Еще несколько дней мы не сможем оказывать помощь Филиппо. – Этого тебе знать не дано, – сказал Мастема, – Могут ли мои ангелы добраться до него? – спросил я. – Неужели не найдется никого, ко-го бы я мог послать к нему? Не успел я произнести эти слова, как осознал, что еще два существа всплыли откуда-то по-зади меня, по одному с каждой стороны, а когда я оглянулся, то воочию, увидел их. Только они показались мне слишком бледными и отдаленными, их не окружало сияние, как хранителей Фи-липпо, очевидным было только спокойное, почти видимое и несомненное присутствие и воля. Я пристально всмотрелся в одного из них, затем – в другого, и не нашел в памяти доста-точно выразительных слов для их описания. Их лица казались лишенными всякого выражения, пустыми и в то же время терпеливыми и спокойными. Это были крылатые существа, высокие – я точно могу сказать это, – но о чем еще я мог бы поведать, ведь я не смог бы наделить их цветом, или сверканием, или какими-то значительными особенностями, и на них не было никаких одеяний, от них не исходили никакие побуждения или хоть что-то внушающее мне хоть какое-нибудь расположение к ним. – Что это такое? Почему они не могут поговорить со мной? Почему они так странно смот-рят на меня? – Они тебя знают, – сказал Рамиэль. – Ты преисполнен мести и желания, – сказал Сетий. – Они знают об этом; они целиком на твоей стороне. Они оценили твое сострадание и твой гнев. – Боже милостивый, эти дьяволы погубили все мое семейство! – объявил я. – Представляе-те ли вы себе будущность моей души, хоть кто-нибудь из вас? – Разумеется, нет, – ответил Мастема. – Почему бы мы здесь еще оставались, если бы зна-ли? Почему бы мы были здесь, если бы нам не было приказано? – Неужели им не известно, что скорее я встречу смерть, чем и впредь стану потреблять кровь дьяволов? Разве вендетта не требует от меня, чтобы я испил ее, а затем уничтожил своих врагов, когда наберусь таких же сил, как они? Мои ангелы подошли ко мне ближе. – Ох, где же вы были, когда я чуть не умер? – объявил я с вызовом. – Не упрекай их. Ведь ты никогда в действительности в них не верил. – То был голос Рамиэля. – Ты любил нас, когда видел наши воплощения, и, когда тебя переполняла кровь дьяволов, ты видел то, что был способен любить. |
