Не представляю, что там ему наговорила мамочка, но Генка моей отповеди не поверил. Он решил сменить тактику и поговорить со мной построже.

- Ты подумай хорошенько, - бубнил он, - мы же с тобой все-таки вместе больше года.., а это так, мелочи.., нельзя так сразу рвать.., не подумав...

В его речи слышались характерные мамочкины обороты, и я мгновенно озверела.

- Проваливай отсюда! - крикнула я. - Достал уже совсем!

Наконец он понял, что я не шучу, и двинулся к двери. Я забежала вперед и распахнула ее, чтобы он не вздумал задерживаться в прихожей. Очень мне не нравилось, что кейс с деньгами стоял на виду под вешалкой. Генка взялся за ручку двери, но напоследок решил доругаться.

- Все равно приползешь, никуда не денешься! - орал он. - Жить-то тебе негде! А я еще подумаю, пускать тебя обратно или нет!

- Ах ты! - Я замахнулась, но Луша в испуге схватила меня за руку.

И в это время на лестничной площадке появилась запыхавшаяся Варвара и с размаху опустила на голову Генке свой пакет из универсама. Пакет разорвался, колбаса и сосиски посыпались на пол. Генка, не получивший особенных повреждений, тем не менее в обалдении тоже сел на пол, почесывая затылок.

- Караул, - заорала Варвара, - сбежал! Сбежал из тюрьмы! Николай Иванович, в милицию звоните!

Она ворвалась в прихожую, и тут, разумеется, вишневый кейс вывалился из-под вешалки, раскрылся, и все бы обозрели его содержимое, если бы я не бросилась на него грудью и не заслонила своим телом, как Александр Матросов амбразуру вражеского дота. Со стороны это смотрелось, как будто я ни с того ни с сего тоже рухнула на пол.

- Машка, он тебя ударил? - тут же всполошилась Варвара. - Убивают!

- Да что случилось? - это в дверь заглядывал мой водитель.

- Луша, - простонала я, не делая попыток встать с кейса, - отдай человеку двести рублей, я ему должна, и ради бога, идите уже все отсюда!

Луша мигом распорядилась. Она выдала Николаю Ивановичу двести рублей с извинениями, Генку легонько пихнула в бок, а когда он встал, молча указала на дверь. Варвара выскочила сама, ее больше интересовал Николай Иванович, чем мое самочувствие. И только когда двери были заперты на все замки, я поднялась на ноги.

- Ну и ну! - Луша только покачала головой, глядя на деньги. - Что же это?

Мы перетащили кейс в комнату, и я рассказала Луше все про то, как мы с Лизой задумали обыграть Римму и как у нас это получилось. Тетка только головой трясла и глаза таращила, потому что утром я ничего ей не сказала, просто взяла завещание, чтобы отдать его Лизе, и ушла. Иначе она увязалась бы за мной, а этого ни в коем случае нельзя было допустить.

- Машка, деньги надо спрятать! - заговорила Луша. - Виданное ли дело - сто пятьдесят тысяч долларов валяются на полу в прихожей!

- И куда ты их спрячешь? Снова за портрет Пришвина? - возмутилась я. - Говорила - "надежное место, никто не тронет! С пятьдесят девятого года пыль не вытирали!" Унесли портрет из-под носа!

- Не ворчи, - отмахнулась Луша, - деньги спрячу здесь, в квартире. Я к твоему сведению, всю жизнь здесь живу, и такой тайник у меня есть, еще от царского режима остался! Дому-то больше ста лет, никакие воры тот тайник не найдут!

- А тогда зачем мы с Пришвиным заморачивались? - вскипела я.

- Чтобы никто на нас не подумал! - последовал невозмутимый ответ.

Обожаю свою тетку!

На следующее утро я проснулась рано. За ночь в голове немножко улеглись все умопомрачительные события, и теперь я была в состоянии думать о них спокойно. А что, в самом деле? Ну, влипла в историю с бандитами, сумела выйти из нее не только без потерь, но еще и с прибылью. Теперь заразе Римме не подняться, Лиза точно сказала. Конечно, по миру она не пойдет и на паперти стоять не будет, но все заботы у нее сейчас будут только о том, как сохранить оставшееся и заработать на будущее.