Александра арестовали через пару дней, а вскоре задержали и его мать с сестрой. В квартире Спесивцева нашли 82 различных предмета одежды от разных людей, в основном детских. На суде удалось доказать всего несколько эпизодов. Спесивцеву дали 10 лет, а потом все же признали невменяемым и отправили на бессрочное лечение. Мать Александра осудили на 13 лет, а сестра вообще сказала, что ничего не знала, ничего не видела и ни в чем не участвовала.

В 2000-х мать Спесивцева выпустили. Она решила было вместе с дочкой вернуться в старую квартиру, но жильцы дома не дали ей этого сделать. Говорят, что женщины переехали в соседний город. Говорят, что мать Спесивцева уверовала в Бога, замаливает грехи в церкви и просит милостыню на паперти. Надеюсь, этой бабке никто не подает.

Спесивцев же живет в больнице, любит рисовать и делать поделки, чинит понемногу технику и помогает персоналу. Надеется на скорое освобождение, чтобы зажить тихой жизнью с матерью и сестрой. Маловероятно, его мечтам не суждено сбыться.

Анализ

Вернее, психиатрии, так как все члены семьи Спесивцевых имели серьезные нарушения психики. Александр страдал довольно тяжелой формой шизофрении. Злоупотребление алкоголем и жизнь в замкнутом пространстве со своей матерью только усугубили болезнь.

Ярые сторонники фрейдизма сказали бы, что Спесивцев убивал своих жертв, желая воссоединиться с матерью, снова испытать те эмоции, которые были у него, когда они вечером вместе читали материалы уголовных дел. Как и всегда, он лишь желал привлечь к себе внимание матери, которая никогда не считала сына полноценным человеком. Вероятно, доля истины в этих рассуждениях есть, однако в большей степени тут причина была в болезни Александра, которую мать не пыталась лечить, а скорее, напротив, была рада, когда она стала прогрессировать.

Вместе с шизофренией в Спесивцеве развивались садо-мазохистические наклонности. Он не испытывал удовольствия от самих страданий жертв, в нем проявлялись черты истинного мазохизма. Поначалу он сделал себе интимный пирсинг, доставляющий ему адские боли, а потом он стал находить некоторое удовольствие в присоединении к боли жертв, ему доставляло удовольствие представлять себя на их месте. Каннибализм в данном случае был не следствием желаний матери и сына, а просто своеобразной экономией. Зачем добру пропадать?

Если профиль Спесивцева вполне понятен, то вот настоящим монстром в этой истории, на мой взгляд, была мать маньяка. Людмила явно имела признаки расстройства личности, вследствие которого ее возможности к эмпатии близились к нулю.

Женщина относилась к категории так называемых «шизофреногенных матерей». В психиатрии существует теория о том, что у женщин определенного стиля поведения чаще рождаются дети с шизофренией. Если коротко, то это эмоционально-холодные женщины, которые воспринимают своего ребенка как дорогую вещь, которую лучше держать в клетке под стеклом, но признать, что у этой вещи могут быть мысли и чувства они не могут. Согласно этой теории, шизофрения – приобретаемое заболевание, которое появляется в том случае, если ребенок долгое время вынужден жить с такой женщиной. Вот этот вывод уже очень спорный. Сегодня все же официальная наука считает, что шизофрения – болезнь врожденная, однако, шизофреногенная мать может усилить и усугубить течение болезни. Людмила Спесивцева относилась именно к такому типу. С течением времени она все больше инвалидизировала сына, поощряла его алкоголизм и безделие, но активно сопротивлялась любым попыткам сына вырваться из ее цепких и липких материнских объятий. Самое ужасное впечатление при изучении материалов этого дела производит тот обыденный тон, с которым Людмила Спесивцева говорит с сыном на очной ставке:

«… Да не ела я твоих девок, они сварили, они ж и съели, зачем ты врешь все?», – говорит она тоном, каким обычно пожилые родители говорят своим детям, что не едят они эти вредные чипсы, вот стоял пакет на кухне, его и съели, а сами бы они никогда в жизни такое не ели бы.