|
Жаль, только своих версий не выдвигал. – Видишь, как интересно получается, – говорил Дмитрий Чаку Норрису, – Гринько прибыли в Лен-область в марте девяносто третьего. Сам Николай Гринько – человек одинокий, скрытный. Что там у него за душой, не знает никто. Естественно, такого в деревне недолюбливают. Жены нет, живет один. Само по себе это, конечно, ничего не значит, я вот тоже фактически живу один… Но вот эта история с мальчиком… У него жил мальчик, потом пропал. Куда делся? Просто уехал, прыгнув в проходящий товарняк, или покоится где-нибудь в лесу под сосной… И что за мальчик… Теоретически он должен быть в розыске. Но практически… Чак Норрис был полностью согласен со всем, что говорил хозяин, и в знак почтения неотрывно смотрел ему в глаза, высунув от усердия язык. – Завтра же свяжусь по телефону с местным участковым. Пусть разузнает все, что сможет, об этом Гринько. Странное производит впечатление, очень странное. Может быть, и про мальчика что-то прояснится… И Альбина эта… Тоже фрукт еще тот… Ну сейчас маленький крюк на Ладожский – и домой. Надо заглянуть в детскую комнату. Ты как? В дежурке один посидишь без меня? Детская комната поражала отсутствием инспектора. Зато сидели двое задержанных, пацан лет тринадцати и девчушка совсем мелкая, на вид лет девять-десять, не больше. Оба казались беспризорниками из фильма про первые годы советской власти. Самарин вопросительно посмотрел на мальчика. – Ща придет, – ответил тот. «Чего же это Толька уходит и так запросто их оставляет? – удивился Дмитрий. – Они же народ такой – сделают ноги, и поминай как звали». Капитан Жебров появился почти сразу. – Смотри, кто к нам пожаловал! – У тебя ведь есть картотека. – Самарин перешел прямо к делу. – Ты не проверишь за последние два, лучше три месяца, у тебя не зарегистрирован подросток лет двенадцати – четырнадцати, который жил у путевого обходчика Гринько в Бабине? – Это у которого хата сгорела? – припомнил Жебров. – Щас проверю. Как фамилия обходчика? Гринько? – Жебров вынул картотеку. – Тут у меня зафиксированы все их художества. По-хорошему надо бы мне сюда компьютер, да дядька все жмотничает. – Капитан некоторое время задумчиво перебирал карточки. – Нет, насчет обходчика ничего. Значит, не поступал. Хотя кто их знает, они про свои приключения или врут с три короба, или молчат. Народ специфический. – Он многозначительно посмотрел на сидевших перед ним детей, затем достал из портфеля сверток с пирожками: – Давай налетай, бесштанная команда. Пожрать вам принес. Дети подсели к столу. Капитан Жебров налил им чаю и снова вернулся к картотеке. – Значит, мальчишка? – спросил он Самарина. – Возраст, приметы, имя? – Лет от двенадцати до четырнадцати. – И это все? Негусто. А что за ним? – Собственно, ничего. Он несколько месяцев жил в доме путевого обходчика Гринько. Местный участковый – один на несколько деревень, путевым обходчиком интересуется постольку-поскольку, но про пацана слышал. И даже видел его, когда Гринько вместе с ним приходил в деревню проведать мать. Я с ним связался по телефону со станции. Вот что он мне сказал: «Рост для своего возраста средний, сложение щуплое, волосы темно-русые. Был одет в клетчатую рубашку и джинсы». Со слов матери Гринько: "Глаза темно-серые, нос небольшой, прямой, уши маленькие. Зовут Митей, фамилия и место рождения неизвестны". Жебров задумался. – Под описание примет, сам понимаешь, подойдут десятки мальчишек. Тем более что среди них немного таких, у кого сложение не щуплое. |
