|
– Я же сдал с рук на руки дежурному по отделению… – он внимательно посмотрел на Самарина, – собирались вызвать инспектора. – Того самого Жеброва, – напомнил Дмитрий. – Он приехал и должен был отвезти мальчика в приемник-распределитель. Но не довез. Мальчик исчез. – Я же вам сказал – он говно, – мрачно проговорил Гринько. – Вы что-то знаете о нем? Путевой, обходчик только отрицательно покачал головой. Хорошо, вы свободны. Самарин медленно вышел из отделения, но пошел к метро не по подземному переходу, а верхом. Спешить было некуда. Внезапно его внимание привлекли светящиеся буквы, выполненные славянской вязью: «Елы-палы». Через большие стекла был хорошо виден ярко освещенный зал типичного заведения «фаст-фуд». У входа стоял молодой человек, одетый в красную косоворотку, черный жилет и широкие синие брюки, – этакий опереточный русский. Сразу вспомнилось описание того, как был одет пропавший негритенок. Не было нужды узнавать, кто открыл это кафе. Ясно – Завен Погосян. Что ж, ему нельзя отказать в остроумии: нарядить по-русски негритенка! Публика оценит. Вот только о правах ребенка он не подумал. Может быть, это и не его дело. Но инспектор по делам несовершеннолетних не мог об этом не думать. Мысли перекинулись на задержанного убийцу. С этим было проще. Правда, вину свою он отрицал, но Дмитрий был уверен, что рано или поздно он сознается под давлением фактов. И скорее рано, чем поздно. Трус, тряпка – ему долго не продержаться. 3 ноября, понедельникОтделение милиции Ладожского вокзала буквально кипело. Транспортники находились в приподнятом настроении. Еще бы – так оперативно, так быстро взять садиста-убийцу. Это была победа, и каждый чувствовал себя причастным к ней. Полковник Жебров сиял – в кои-то веки возглавляемое им отделение отличилось. И не просто отличилось, оно теперь прославится на всю Россию. И действительно, это первый случай, когда маньяка взяли так быстро – буквально за десять дней. Теперь все взоры были обращены на старшего следователя Самарина. Когда Дмитрий в понедельник вошел, в дежурку, вокруг него собралась небольшая толпа. Секретарша Таня спустилась вниз и восторженно смотрела на Дмитрия. – Дмитрий Евгеньевич, – спросила она, – он признался? – Коли его, Дима, давай! Так держать! – крикнул капитан Селезнев. К Дмитрию подошел молодой человек с диктофоном в руках: – Несколько слов для криминальной хроники. Каковы предварительные выводы следствия? – Пока никаких, – отрезал Дмитрий и, стал подниматься по лестнице на второй этаж, в комнату следователей. Шумиха была ему неприятна. Тем более что вина Пуришкевича еще не доказана. Дмитрий не успел вынуть папку с делом, как верь открылась и вошли полковник Жебров и его Заместитель майор Гусаков. – Ну что ж, Самарин, у транспортников праздник! – громко сказал начальник отделения. «Есть повод, чтобы отметить», – подумал Дмитрий, зная о некоторых наклонностях полковника. – Обезврежен опасный преступник, сексуальный маньяк, – громогласно продолжал Жебров-старший. – Подумай, мы выследили и обезвредили убийцу-садиста, а это считается очень трудным делом. Мы же должны и довести дело до суда. – Иван Егорович, – не выдержал Самарин, – его задержали только на основании фоторобота. Нельзя забывать о презумпции невиновности. Так что еще нет оснований говорить… – Дмитрий, вот чего тебе не хватает для того, чтобы стать настоящим следователем! Конечно, надо помнить и о презумпции, и о невиновности, и о всех других высоких материях, но следователю прежде всегo необходимо чутье. |
