А все же надо будет и мне поинтересоваться у супруга, где он успел так загореть? Неужели сам ездил на нашу дачу? Может, и не нашу, а к какой-нибудь белокурой Зинке?.. Нет, буду лучше просто смотреть на грузчиков или думать о чем-нибудь постороннем!

Чего вдруг я стала мысленно сочинять оду ручному труду? В начале двадцать первого века! Если вдуматься, это грустно.

Вряд ли у тех же японцев или американцев есть вот такие многокилометровые базы, на которых господствует ручной труд!

Потом я устала размышлять и задремала в кабине. И проснулась от прикосновения Артема.

— Выходи, Белка. Мы машину здесь оставляем. Охранники не возражают. Возьмем только сумку с вещами. Один из парней-грузчиков согласился подбросить нас до гостиницы.

— Что, машину уже выгрузили? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Выгрузили. А ты хотела проторчать здесь всю ночь?

Нет, я этого никак не хотела. Артем вытащил нашу дорожную сумку, я взяла свою маленькую, с косметичкой, кошельком и ключами, и мы двинулись к машине того самого парня.

Это оказалась какая-то огромная черная иномарка.

— "Ситроен"! — гордо пояснил парень, распахивая передо мной переднюю дверцу.

На заднем сидении были навалены какие-то вещи, там и примостился мой муж.

Я сразу поняла, что наш водитель — завзятый автолюбитель. Из тех, что могут сутками говорить о машинах, так же, как другие мужчины говорят о женщинах.

Собеседника во мне парню найти не удалось, потому он все время поворачивался к Артему, из-за чего я всю дорогу до гостиницы боялась, что он врежется во что-нибудь.

— Два раза с другом машины из Германии гоняли! — тараторил он. — В первый раз на продажу, а потом уже для себя. Товарищи подначивали, мол, зачем взял такую большую. А мне нравится. Вот поднакоплю денег, раздобуду себе "ягуар" или "лендкрузер". Большому кораблю — большое плавание!

"Большому кораблю — большую торпеду! — мысленно процитировала я "Русское радио". Хоть бы ты заткнулся и смотрел на дорогу!"

А тот продолжал трещать, время от времени поглаживая машину по передней панели, как мужчина гладит любимую женщину по бедру.

— Шикарная, правда? Многие хотят японские машины. Те, конечно, умные, со всякими там наворотами, но по мне — маловаты. В такой машине сидишь, как пуговица в металлической коробке…

Ты посмотри, какое у него поэтическое воображение!

— Говорят, машины лучше всего гнать караваном, — подал голос Артем. — Не так рэкет достает.

— А мы и ехали караваном. Восемь машин. Скорешковались с ребятами из Питера. До нас на дороге случай был, питерцы рассказывали. На перегонщиков поляки напали. Да, оказалось, не на тех. Крутые ребята такой груз везли… Вы понимаете, какой?

— Догадываюсь, — кивнул мой муж.

— Получилась у них дуэль. На автоматах. Народу положили! Мы через два дня после того случая ехали, даже на обочинах никого не было. Кровь, говорят, брандспойтами смывали…

Он нас довез! Слава богу! Не ударил об столб, не опрокинул в кювет. Остановился прямо возле гостиницы и, наверное, удивился горячности, с которой я его благодарила.

— Ты — чего? — удивился Артем; он знал, что я ни перед кем обычно не расшаркиваюсь, а тут чуть ли не в пояс кланялась.

— Я думала, этот придурок нас живыми не довезет.

— Испугалась? Тю, глупая, меня бы спросила.