Утро наступило нескоро…

Тело не устало, спать не хотелось, но я с завистью наблюдала за своей копией, которая нежилась под мягким одеялом. Она не торопилась вставать, несмотря на то, что уже проснулась. С каким-то маниакальным удовольствием женщина гладила простыни, проминала ладонями мягкую подушку и обводила пальцами резной рисунок на изголовье кровати.

Чуть позже, словно не в состоянии сдержать рвущуюся наружу энергию, она поднялась и быстрым шагом отправилась к окну. Разведя руками шторы, она легким движением распахнула створки. В комнату ворвался ветер, раздувая занавески и принеся с собой звуки просыпающегося города. Мое отражение, облокотившись на подоконник, выглянуло наружу и шумно вдохнуло свежий воздух.

— Уже проснулась? — услышала я голос Алексей откуда-то из коридора.

— Я и так слишком долго спала.

В ответ Алексей, чуть хмурясь, заглянул в комнату, с недоумением осматривая подделку. В помятой рубашке, заспанный, с чуть припухшими веками и сеточкой тонких мимических морщинок. Он ведь тоже уже не мальчишка. Сердце болезненно заныло.

— Надя, мне нужно что-то знать? — подозрение в его голосе резануло по нервам. Неужели он не видит, что перед ним совсем чужой человек. Чужой живому миру и ему самому.

Алексей присел на край кровати и, хлопнув себя по карману, достал пачку сигарет. Моя копия, увидев это, без лишних слов принесла пепельницу. Вот дрянь! Резкие слова крутились на языке в адрес этой… женщины. Но при этом даже не возникло обычного раздражения на курящего в спальне мужа. Более того, захотелось самой вдохнуть дым, почувствовать его терпкий вкус. И почему я считала табачный запах неприятным? Ведь в сочетании с мужской туалетной водой он всегда напоминал мне о муже.

А потом мое отражение посмело прикоснуться к Алексею. Эта женщина запустила пальцы в его растрепанные волосы и, зачесывая их ему за уши, с улыбкой ответила:

— Все замечательно.

Что-то ответить или хотя бы как-то отреагировать мужчина не успел. Настойчивая трель телефона отвлекла его. Прихватил с собой подкуренную сигарету, пепельницу и ушел отвечать на звонок.

Кажется, моя копия такому поведению не обрадовалась.

— Леш! — позвала она.

— Размечталась, — съязвила я.

Когда-то давно такое его поведение меня злило и обижало. Давно, до того, как мне стало все равно. Тяжело вздохнув, я все же призналась сама себе, что нет, мне не все равно. Я перестала обращать на это внимание именно потому, что меня глубоко задевало такое отношение. Чтобы спрятаться от саднящего чувства обиды, я просто отрешилась от него. А может я чего-то не сделала, чтобы избежать отстраненности между нами? Может, не надо было искусственно создавать дистанцию? Шагнуть навстречу совсем не сложно. Все могло бы быть по-другому.

Мы с моим отражением так и сидели по разные стороны зеркала, но думали, видимо, обе об Алексее. И если я с тоской, то женщина, сидящая напротив, — с решимостью. Отсюда нам было слышно, как зажурчала вода в ванной, как зашумел чайник на кухне, как в прихожей звякнули ключи.

— Буду поздно.

Настроение моему отражению было подпорчено, но недостаточно, чтобы заставить ее отступить.

Она с энтузиазмом взялась за мою одежду. Перемерила все, что нашла, сложила понравившееся на место, остальное, несмотря на мои протесты, засунула в мусорные мешки.

— Ты что творишь? — возмущалась я, провожая глазами очередной отброшенный в сторону пакет. — Немедленно верни туда, откуда взяла.

— Еще чего?! Мне это не нравится. Все это такое… скучное.

— Это мое, — уже кричала я.

— Нет, уже мое, так что мне и решать.

Если бы было чем бросить в нее, то я бы точно не сдержалась.