Единственное, в чем, может быть, они принципиально расходились в тот период — это в отношении к происходящему в Китае. Джон Леннон в 1970–1973 годах поддерживал действия Мао Цзедуна, хотя и с оговоркой: «пока не съезжу в Китай и не увижу сам».

Владимир Высоцкий же целиком и полностью поддерживал курс советского правительства на конфронтацию с Китаем и по мере своих сил и возможностей помогал ему в этом. В конце концов за цикл своих «антикитайских» песен Владимир Высоцкий был объявлен в Китае чуть ли не «врагом нации № 1».

Джона Леннона душили оковы его общества, которое он считал антигуманным, олицетворяющим собой ненависть, насилие, угнетение, войну, смерть. Он жаждал революции и в то же время боялся ее. Он сознавал необходимость кардинальных перемен, но при этом настойчиво требовал исключить насилие при создании действительно демократического общества. Он говорил: «Хорошо, русские сделали революцию… Посмотрите, сейчас там гнет, нищета и т. д. Каждый раз, когда происходит революция, царствует жестокость, насилие. Вы стреляете в тех, кто не взял верх над вами и не отобрал у вас власть. Но и вам придется восстанавливать разрушенные структуры, а значит, создавать новый истеблишмент, то есть вы возвращаетесь в тот же мешок… Жестокость порождает жестокость, это всеобщий закон. Кто-то скажет, что ситуация меняется в зависимости от места и обстоятельства. Иногда жестокость считают оправданной, но это компромисс. А я считаю, что с миром нельзя идти на компромисс…

Истеблишмент любит провоцировать военные игры. Он стремится заставить вас думать, что единственный путь — жестокость. Покажите мне насильственную революцию, которая принесла бы мир и свободу, вот тогда я скажу: «О’кей, вы правы». Два миллиона лет мы жили в жестокости…Так почему бы не попытаться изменить мир?»

Точно такое же неприятие насилия в любых его формах проповедовал в последние годы своей жизни и Владимир Высоцкий. Если в первом варианте его песни «Я не люблю» (1970) звучала строка: «И если надо, выстрелю в упор», то в дальнейшем он изменил ее, и теперь она звучала: «Я также против выстрелов в упор».

Будучи по своей натуре бунтарем, человеком, жаждущим перемен, Высоцкий в то же время боялся, что вместе с желанными переменами может прийти и насилие, присущее каждой революции. В 1977 году, будучи во Франции, он был приглашен на один из митингов, созванных левацкими и анархо-экстремистскими организациями, и обещал даже выступить там со своими песнями. Но, увидев эти экзальтированные толпы молодых людей и прочитав их инфантильные лозунги на плакатах, он убрал свою гитару и ушел с митинга. «Этим людям нужен учебник истории», — сказал Высоцкий на прощание, и возбужденная толпа, жаждавшая насилия и разрушения, так и не дождалась его песен.

Бескомпромиссная творческая и жизненная позиция как Джона Леннона, так и Владимира Высоцкого, политическая и социальная направленность их творчества не могли не привлечь к себе пристального внимания со стороны спецслужб. На Джона Леннона, к примеру, американское ФБР собирало секретную информацию о его сексуальных и наркотических пристрастиях с целью последующей компрометации. А начался этот сбор информации с того момента, как в ФБР поступило письмо от сенатора Южной Каролины Строма Тармонда, который предупреждал канцелярию президента о том, что Леннон собирается присоединиться к движению хиппи, чтобы сорвать проводимый в Майами съезд республиканцев в знак протеста против войны во Вьетнаме.