— Что ты там говорила насчёт сына? — допытывался Бэйрек, опустив меч.

— Это только отвлечёт тебя от дела, Бэйрек, — покачала головой тётя Пол. — Если я пущусь в разговоры, ты не сможешь как следует разделаться с собой и ещё целую неделю будешь надоедать нам своим нытьём и оханьем. Подобные больные очень действуют на нервы, сам знаешь!

— Я желаю понять, о каком сыне идёт речь!

— Ну ладно, — тяжело вздохнув, согласилась она, — Твоя жена Мирел ждёт ребёнка — плод кое-каких взаимных нежностей, которыми вы обменялись во время твоего визита в Вэл Олорн, насколько я понимаю. И поверь, выглядит она сейчас как полная луна и очень страдает, потому что твой здоровенный безобразник сын непрерывно брыкается.

— Сын? — ошеломлённо повторил Бэйрек, вытаращив глаза.

— Ну что с тобой, Бэйрек! — запротестовала тётя Пол. — Совсем уже простых слов не понимаешь? Прислушивайся же хоть немного к тому, что говорят!

— Сын? — тупо повторил он, роняя меч.

— Ну вот, теперь ты бросаешь его, — укоризненно покачала головой тётя Пол.

— Немедленно подними и приступай к делу. Неужели собираешься весь день нас держать в ожидании, пока тебе вздумается покончить с собой? Нехорошо заставлять ждать стольких людей!

— Я вовсе не собираюсь кончать с собой, — вознегодовал Бэйрек.

— Разве?

— Конечно, нет, — пробормотал он, только сейчас заметив лёгкую улыбку в уголках губ тёти Пол и пристыженно опуская голову.

— Ты, здоровый дурень, — вздохнула она и, схватив Бэйрека обеими руками за бороду, притянула поближе и звучно чмокнула в серые от пепла щёки.

Грелдик подозрительно фыркнул, а Мендореллен, шагнув вперёд, заключил Бэйрека в крепкие объятия.

— Счастлив за тебя, друг мой! Сердце моё поёт от радости!

— Принесите-ка бочонок! — велел Грелдик матросам, изо всех сил хлопая великана по спине. — Отпразднуем радостную весть и выпьем за наследника графства Трелхеймского!

— Ну, сейчас начнётся веселье, — потихоньку шепнула Гариону тётя Пол. — Пойдём со мной.

И, осторожно ступая, направилась на нос.

— Неужели она никогда не станет прежней? — спросил Гарион, когда они вновь остались наедине.

— Кто?

— Королева, — пояснил Гарион. — Навсегда останется змеёй?

— Со временем ей самой не захочется быть человеком, — ответила тётя Пол. — Облик, который мы принимаем, постепенно начинает действовать на наши мысли, а когда пройдёт много лет, королева будет всё больше превращаться в змею и всё менее оставаться женщиной.

Гарион вздрогнул:

— Может, было бы милосерднее убить её?

— Я обещала богу Иссе оставить ей жизнь.

— Это и в самом деле был бог?

— Его дух, — ответила она, не отрывая взгляда от сизой дымки. — Солмиссра вселила в изваяние дух Иссы, и статуя на время стала богом. Всё это очень сложно.

Тётя Пол говорила рассеянно, будто какая-то неотвязная мысль терзала её.

— Ну где же он?!! — раздражённо воскликнула она наконец.

— Кто?

— Отец. Давно уже должен был вернуться!

Они молча стояли, глядя на мутную воду. Наконец она отвернулась от поручня, брезгливо отряхнула плащ. Пепел поднялся в воздух серыми облачками.

— Я иду вниз, — поморщившись, объявила тётя. — Здесь слишком грязно.