Тратить время на раздумья он не стал, тем более что раздумывать, в общем, было не о чем. Вот окно, за ним — стена, а выше еще одно окно… Он ухватился за раму и, легко подбросив вверх свое массивное тело, втиснулся в проем…

— Хей, приятель, ты не заблудился?

Насмешливый голос, раздавшийся за спиной его вдруг, остановил его. Резко извернувшись, он спрыгнул вниз, одновременно выхватывая из ножен меч.

— Не торопись меня прирезать, — хрипло захохотал тот же голос. — Это я, Элерио. Не узнаешь?

Конан опустил клинок. Он не успел еще всмотреться в полумрак, как худые жилистые руки обхватили его плечи.

— Элерио? Прах и пепел! — взревел варвар, с силой хлопая могучей рукой своей по спине старинного приятеля. — Я тебя нынче весь день искал!

— Я давно не служу, — ответил Элерио грустно. — Собака Кармашан втянул меня в свои грязные дела, поселил в этом гадюшнике и… Да ладно, что я!.. Откуда ты тут взялся? Я иду по коридору, смотрю — что за парень? Вроде нет у нас никого такого роста и с такими плечами…

Конан солгал Лукреции лишь наполовину, сказав, что ищет в Мандхатту своего старинного приятеля из касты кшатриев. Он действительно думал найти его здесь и с его помощью отыскать след Кармашана. Вышло же совсем наоборот: весь день он потратил на то, чтоб отыскать след Элерио, и все без толку. Высокомерные кшатрии отвечали, что давно уж не видели его, а слуги лишь качали головами и вздыхали.

— Ты здесь живешь?

— Живу… Нергал меня побери… И Кармашана тоже…

Воистину эта встреча была устроена самим Митрой, коему надоели гнусные проделки Кармашана. Конан, чувствуя, как мрачное настроение его улетучивается, быстро поведал Элерио о цели своего визита в дом, потом так же быстро получил от него предложение помочь и еще быстрее проследовал за ним по тому же коридору на второй этаж; оттуда, по внутренней винтовой лестнице, на третий, затем через окно снова вниз, на второй, и наконец они очутились в маленькой темной комнате, пропитанной запахами дорогих благовоний.

— Смотри, Конан, — шепотом сказал Элерио, притягивая приятеля за рукав. — Это слуховое окно, о нем никто не знает… кроме меня.

— А ты откуда знаешь?

— Пять лет я охранял эту обезьяну… Он поверял мне все свои тайны и обещал золотые горы — потом, в далеком будущем, когда сам он станет могуществен и велик… Я глуп. Я уже тогда знал, что великим можно родиться и даже можно им стать, но если только в душе твоей есть для этого кое-что… — Элерио замолчал, обдумывая. — У Кармашана подлая и низменная сущность, потому-то я и называю себя глупцом. Только самый последний глупец мог поверить, что он станет великим…

— Я б потолковал с тобой о величии и прочем — о чем захочешь, — усмехаясь, сказал Конан, — но после. Сейчас мне надо увидеть его.

— Это неразумно. — Даже в темноте было ясно, что Элерио нахмурился. — Сначала тебе надо присесть у слухового окна и подслушать, о чем он поведет беседу со своими девицами. Ну и ведьмы, скажу тебе, Конан, ну и ведьмы… А болтает он с ними каждую ночь — наверняка услышишь что-нибудь полезное.

— Будь по-твоему, — после некоторого размышленья сказал киммериец.