Протопал я день, другой… Ночи зябкие, на мне рваная куртка, штаны полотняные — и только. Промерз до самых костей. Что делать? А тут еще с дороги сбился. Попал в самые что ни на есть Боссонские Топи. Куда ни ступишь — кругом вязко, того и гляди, вовсе провалишься с головой. Присел я на кочку (задница сразу намокла, но мне уж все равно было) и размышляю. Направо пойду — болото. Налево — болото. Назад — море Запада, еще хуже, чем болото. А вперед… Я и так шел вперед.

И тут вдруг из-под ноги моей выползает страшенная змеища. Толстая, что твоя рука, склизкая и головастая. Правду сказать, я не то что не видал таких прежде, а и не слыхал даже, что они есть.

— Каких только гадов не наплодил Нергал, — согласно кивнул варвар, с интересом слушавший рассказ Трилле.

— Угу. Так вот, подбирается ко мне эта тварь, голову поднимает и прямо мне в глаза смотрит. И знаешь, Конан, странное дело: змей я до того пару раз издалека видел, а страха нет во мне. Чувствую, что нет. Уж кого я только не боюсь! И медведей, и волков, и тигров… Ладно, признаюсь тебе… Всех я боюсь, даже мышей и зайцев. А тут смотрю на гадину болотную, и хочется мне руку протянуть и гладкую кожу ее потрогать… Я и протянул.

— Ну?

— Ничего. Свернулась у моих ног в клубок и лежит. Но тут я совсем окоченел от холода. Встал, да и пошел дальше. Оглянулся — она вслед мне смотрит… Прошел еще чуть и снова на змею наткнулся. Длинная и тонкая, вроде пояса. Перешагнул и иду себе…

Конан заскучал. Откровенно зевнув, он отвернулся от спутника и стал вглядываться вдаль в надежде увидеть стены Кутхемеса. Нет, кроме равнины, он ничего не видал — к городу они должны были подъехать лишь к самым сумеркам, а то и ночью.

— Едва выбрался из одного болота, как тут же в другое попал. Увяз по самую грудь, зацепиться не за что. Вот, думаю, и вышел я на ту тропу, что ведет к Серым Равнинам… Знаю, что дергаться нельзя — еще глубже затянет. А как быть? Распластал руки по вонючей жиже, замер, жду… Чего жду — не знаю. Может, чуда, может, человека какого… К богам обращаться боюсь: вдруг не того назову, которому в моей стране поклоняются. Знать бы, откуда я родом… Вот тебе хорошо — у тебя Кром есть. Какой-никакой, а все ж… Конан не мог позволить, чтоб о его боге отзывались так небрежно. Пусть этот безродный бродяга сколь ему угодно бранит Эрлика, Имира, Ханумана и прочую шушеру, но — не Крома.

— Вся великая Киммерия почитает Крома, — поучительно произнес он, не испытывая, впрочем, особого негодования. — И ты, шакалий хвост, прикуси язык, не то мой меч отхватит тебе его до глотки.

— Хорошо, — покладисто кивнул Трилле, готовый провозгласить Крома хоть властелином всего мира — лишь бы его новый приятель остался им доволен. — Так вот, раз уж так получилось, что богов у меня нет, я сидел в болоте молча, смотрел в темнеющие небеса и думал о будущем, коего лишился — теперь уж навеки. Я думал о… Проснулся ли в душе твоей интерес к моим мыслям?

— Не проснулся, — сурово отринул варвар любезное предложение спутника ознакомиться с его размышлениями перед гибелью, выраженное столь изысканно.