Донна сказала: «Бабка ее была колдунья, мать ее была колдунья, сама она трижды колдунья. Но ей не хватает знаний для того, чтоб стать сто раз колдуньей. Ты должна вырвать у нее Энарта, иначе много бед может натворить эта женщина…»

«Я вырву, — пообещала я. — И Энарта, и еще кое-что. Но как, Донна? Научи меня!» И она научила… Простите меня, но тяжело рассказывать то, что было дальше. Коротко скажу: я ушла из дому в тот же вечер. До деревушки, где жила та колдунья с моим Энартом, добралась лишь спустя две луны. Я увидела его — он и впрямь не узнавал меня. Я не стала напоминать. Сначала я сделала то, чему научила меня Донна. Все, что потом произошло, было похоже на сон, в коем кошмара больше, нежели самого сна…

Клеменсина умолкла, отрешенно глядя на стену, увешанную разнообразным оружием. Все посмотрели туда же, но ничего особенного не увидели.

— Продолжай, — буркнул Конан, допивая вино из последней бутыли.

— Они умерли.

— Кто?

— Энарт. И та, колдунья…

— О, Эрлик и пророк его Тарим… — ошарашено произнес Хаврат. Такого конца он никак не ожидал.

— Вот тогда и я решила умереть. Мое желание совпало с желанием всех жителей деревни, от младенца до старца. Я и только я, чужая, была для них источником зла. Как они радовались, когда готовили для меня костер!..

— Костер? — изумился Хаврат. — Вот ублюдки! Что ж они свою-то колдунью не сожгли?

— Не ведаю, — равнодушно ответила Клеменсина. — Может, она их исцеляла или отводила дожди…

— А тебе — костер? Ну и ублюдки! — Возмущению Хаврата не было предела.

— Знаешь, кто спас ее? Конан! — хвастливо сказал Трилле, поближе придвигаясь к варвару. — Он понесся на них вихрем! Он размахивал мечом и кричал…

— Я не размахивал и не кричал, — устало отмахнулся Конан. — Ладно, пора спать. Хаврат, уложи девочку…

Он встал и, слегка пошатываясь, прошел в угол, где рухнул на ковер, вполне заменивший ему постель.

— Конан… — тихо позвала его Клеменсина.

— Ну?

— Кажется, я хочу жить…

Глава восьмая. Ловушка

С той ночи Клеменсина действительно ожила. Наутро они покинули Кутхемес втроем — девушка наотрез отказалась расставаться с Конаном, и он не стал спорить, надеясь затем оставить ее где-нибудь подальше от Турана, а лучше всего отправить при случае на родину, в Коринфию.

Ныне шел уже седьмой день их совместного путешествия. Лошади — а для Клеменсины еще в Кутхемесе они купили приземистую крепкую кобылку цвета светлой северной ночи — все выдохлись, особенно вороной, несущий на себе самую тяжелую ношу — варвара, весом едва ли не с молодого быка, и потому все чаще ехали шагом, чем рысью или галопом. Никаких поселений на дороге не попадалось, так что Конану приходилось заниматься охотой: давно закончились те припасы, коими снабдил их Хаврат, а оба спутника киммерийца вовсе не были приспособлены к Добыванию пищи. Не раз он думал, что один гораздо быстрее одолел бы длинный путь из Аргоса в Вендию; что Лал Богини Судеб сейчас уже наверняка лежал бы в его дорожном мешке, а останки Леонард аса Клевали стервятники; что судьба вновь навязала ему лишний груз в виде юной девицы и трусливого бродяги, но — он думал также и о том, что эти две Встречи произошли неспроста. Потому, наверное, он более не пытался прогнать Трилле, который ехал рядом с ним гордый и даже несколько чопорный, видимо красуясь перед Клеменсиной таким могучим другом как варвар.