— Очнулся, хороший мой, очнулся! — плакала Лия.

Ее лицо, столь милое и желанное, с каждым биением сердца становилось все более четким. И вот Мир уже разглядел и родинку не ее виске, и непослушный локон, что выпал из идеальной прически арханы. Нет, такой Лия Миру откровенно не нравилась, и принц поднял руку, чтобы высвободить ее пышные, черные волосы из плена серебряной сетки.

— Не разводи болото, — сказал он, перебирая пальцами блестящие пряди. Мягкие, как кошачья шерсть… его кошка. — Я еще не умер. Почему мы здесь?

— Виссавийцы тебя принесли, — сбивчиво тараторила Лия. — Рэми в храме с Алкадием подрался, крови сколько было… этот урод, чуть брата моего не убил, и тут дядя…

— Дядя? — переспросил Мир, замирая.

— Дядя, — подтвердила она. — Элизар добрый. И Рина хорошая.

Она приносит мне эликсиры по утрам. Сама делает. Говорит, от них ребеночек только здоровее будет!

— Р-е-б-е-н-о-ч-е-к, — зло протянул Мир.

Ему хотелось ответить, да резко, что это не «ребеночек» вовсе, а наследник, но Лия вновь скривила губы, готовясь в очередной раз расплакаться. И все же она сама ребенок… боги…

Ребенок, который должен будет в одиночку воспитать повелителя Кассии.

— Лия… — протянул Мир, в очередной раз сомневаясь в своем выборе.

Любил он Лию, но любовь иногда… это не совсем то, что нужно для рождения и воспитания нового повелителя Кассии. И тут Лерин, увы, очень даже прав.

И все же Мир еще жив. Это хорошо. Значит, еще есть время перед смертью набезобразничать…

— Открой окно, тут душно.

Лия вскочила на ноги, и ночная свежесть разбавила вонь лекарств и пота. Мир вдохнул полной грудью, почувствовав облегчение — боль понемногу, а все же уходила.

— Где Рэми? Спит?

— Брат учится, — гордо протянула жена-девочка. — Дядя сказал, что он очень одаренный… но магии тоже надо учиться.

— Он остается здесь?

— Нет, — нахмурилась Лия. — Дядя очень недоволен, но Рэми не неволит. Он говорит, что мой брат тебе что-то должен. И когда он отдаст долг…

Миру вовсе не понравилось услышанное. Он надеялся, что Элизар-таки сумеет уломать своего неугомонного наследника, и Рэми останется в Виссавии… выживет.

— Могу я поговорить… с твоим дядей? — холодно спросил Миранис, чувствуя, как возрастает внутри гнев. Эти виссавийцы понимают, что творят? Нет, кажется, не понимают. Но Миранис с удовольствием им объяснит.

Лия кивнула, поправила Миранису подушку и, наткнувшись на недовольный взгляд мужа, торопливо вскочила, выходя из комнаты.

В дверях она недолго с кем-то переговаривалась вполголоса, потом вернулась с чашей чего-то ароматного, пахнущего мясом и приправами, чего-то, от чего закружилась сильнее голова, и рот наполнился слюной.

— А-м-м! — шутливо сказала Лия, поднося полную густой жидкости ложку ко рту Мираниса.

Первую ложку принц съел, не сопротивляясь. После второй почувствовал раздражение, а уже после третьей сказал:

— Довольно, дальше я сам!

— Плохой мальчик, — нахмурилась Лия, отирая ему подбородок салфеткой. — Плохой, непослушный мальчик!

При помощи Лии Мир с трудом сел на кровати, обложившись многочисленными подушками. Устроил теплую чашу на коленях, взялся за ложку.

Странно, на этот раз исцеление проходит не так гладко, как обычно.