Не в силах выносить взгляды, я закопалась, спряталась между матрацем и стеной.

– Нет, подожди. Оставь ее ненадолго и послушай меня. Она сейчас в безопасности.

– Слушаю.

Его гнев как рукой сняло, и я ощущала в комнате только эмоции Бена.

– Жертва насилия… жертва насилия, которая сопротивлялась насильнику… Те, кто подверглись насилию, беспомощны и испуганы. Они больше не верят в безопасность своего маленького мира. Они всего боятся.

Ужас, гнев и еще что‑то заставили Бена дойти до ванной, повернуть и быстрыми, лихорадочными шагами вернуться.

– Ну хорошо, – согласился Адам мягко, как будто понял что‑то такое, что я упустила. Неудивительно. Спасибо Бену – я поняла, что привела в действие не все четыре цилиндра.

– Но если… если жертва не сопротивляется… Если насильник – тот, кому жертва обязана повиноваться, или если тебя чем‑то опоили… – Бен запнулся и выругался. – Я только все запутываю.

– Я понял.

Голос Адама звучал ласково.

– Отлично. – Бен перестал расхаживать. – Отлично. Если жертва не сопротивляется, это другое дело. Если ее заставили сотрудничать, она теряет чувство реальности. Насилие ли это? Чувствуешь себя грязным, изнасилованным и виноватым. Больше всего – виноватым, потому что должен был сопротивляться. Особенно если ты Мерси, а Мерси никогда ни с чем не мирится. – Бен тяжело дышал, голос его стал умоляющим. – Ты должен взглянуть с ее точки зрения.

Я выползла из‑за угла матраца, чтобы из укрытия видеть их лица.

– Рассказывай.

– Сэмюэль говорил тебе… говорил нам, что она заигрывала с тем типом. Невольно, но ведь не всегда замечаешь, как это начинается. Верно?

– Верно, – согласился Адам.

– Сэмюэль сказал ей, чтобы в твоем присутствии лучше этого не делать.

Он подождал, пока Адам кивком не дал знак продолжать.

– Но ей нужно было помочь другу, а для этого – пойти к мерзавцу в дом. Но все было в порядке, в доме было много народу, и она не собиралась заигрывать, понимая, что это опасно. И не заигрывала. Вела себя просто как заинтересованный посетитель – что должно было вывести его из себя.

– Откуда ты знаешь, что она не заигрывала? – спросил Адам, потом в ответ на что‑то, чего я не уловила, сделал отрицательное движение рукой. – Нет, я не сомневаюсь в твоих словах. Но откуда ты знаешь?

– Это ведь Мерси, – просто ответил Бен. – Она не предаст того, кто ей небезразличен. Заметив, она сразу прекратила и больше не начинала.

Он не отрывал взгляда от лица Адама, но наклонил голову: смотрел, но не бросал вызов.

– Она знала, что идет по самому краю. Знала, тебе не понравится, что она пошла к нему в дом… не то чтобы она сделала что‑то неправильно… просто такое ощущение. – Он снова принялся расхаживать, но успокоился. Теперь он говорил обо мне. – Не знаю, почему она вернулась. Может, он сказал ей, что знает, кто убил О'Доннелла или что именно тот украл. Он ведь должен был это знать, верно? Он заманил ее к себе в дом, считая, что она для него опасна – а может, просто потому, что знал об этом проклятом посохе, который всюду таскается за ней, и захотел его заполучить. А может, просто хотел рассчитаться с ней за то, что она его отвергла.

– Пожалуй.

– Пожалуй. Итак, она знала, что тебе не понравится этот визит.