Когда небольшой отряд подъехал к домику Читрадривы, величайший целитель на Руси был занят очередным хромым калекой. Перед воротами прямо на земле расположилось ещё несколько увечных, которые, разинув рты, наблюдали, как снуют взад-вперёд руки Читрадривы, как сильные пальцы порхают над сросшимися вкривь и вкось после перелома костями, а камень перстня время от времени загадочным образом вспыхивает то ли от солнечных лучей, то ли сам по себе.

    -  Сильная вещица, - сказал Читрадрива по-орфетански и кивнул на перстень. - Я ведь мало разбираюсь во всяких там лекарских штучках, но умудряюсь делать такие вещи, которых сам не понимаю.

    -  Заклинание творит, - шепнул один калека из очереди другому. - Слышь, как лопочет-то?..

    -  Дурак! Не заклинание это, а святая молитва, - также шёпотом возразил его товарищ с обмотанной тряпьём рукой. - Он же святой!

    Читрадрива посмотрел на Карсидара. В его глазах плясали озорные искорки, что наблюдалось за сдержанным гандзаком довольно редко.

    -  Государь прислал к тебе этих раненых, чтобы ты как можно скорее подлечил их, - произнёс Карсидар на языке русичей громко, по-деловому.

    Калеки прекратили шептаться и уставились на него. «Это ж сам Давид Воитель!» - прохрипел низенький оборванец с клюкой. В очереди прокатился вздох изумления, смешанного с суеверным ужасом.

    -  Подлечить, так подлечить. Сейчас вот закончу…

    Читрадрива проделал ещё несколько загадочных манипуляций над коленом хромого, встал, осмотрел раненых в ночной вылазке воинов, разделил их на две группы и, пообещав заняться этими людьми немедленно, кивнул на дверь дома.

    -  Я так понимаю, что государь велел передать мне ещё кое-что, - сказал он, когда вошёл вместе с Карсидаром в большую светлую комнату.

    -  Данила Романович напоминает, что сегодня он венчается шапкой Мономаха. Ты должен быть в Софии в час пополудни, - подтвердил Карсидар и не удержался от того, чтобы добавить:

    -  А с твоей стороны, кстати, крайне невежливо рыться в моих мыслях.

    -  Ну, что ты! Я бы не посмел… Да и вряд ли смог бы сделать это незаметно для тебя. Просто есть вещи, которые подразумеваются сами собой. Данила Романович должен был передать мне это. Видишь, всё просто. - И Читрадрива поджал губы.

    -  Да, просто… Но ты придёшь?

    Читрадрива опустил глаза, и Карсидар почувствовал, что его товарищу стало грустно.

    -  Слушай, Давид…

    (С некоторых пор Читрадрива стал называть его так не только на людях, но и в общении с глазу на глаз, причём явно имел в виду не христианина Давида, а погибшего йерушалаймского принца).

    -  …Я же просил тебя: не принимай близко к сердцу дела русичей! Что тебе до них? Твоя истинная родина лежит далеко на юге. В трактирчике под Торренкулем ты сам предложил мне отправиться на юг. Заметь: сам! И вот оказалось, что тот путь был на самом деле лишь половиной дороги. Почему же ты отказываешься от намеченного тобой же плана и не хочешь довести задуманное до конца?

    -  С тех пор планы изменились, - сказал Карсидар.

    -  Ничего себе изменения! - фыркнул Читрадрива. - Стать пособником князя, пусть даже великого князя, пусть хоть короля - государя всей Руси… Сделаться зятем сотника, обзавестись кучей детишек…

    Он на несколько секунд умолк, проверяя, не слишком ли задел самолюбие Карсидара, и докончил:

    -  Да полно! Ты ли это? Куда девался мастер Карсидар?! И как низко пал принц Давид, сын короля Ицхака!

    -  Отец исчез, мать погибла, королевство уничтожено…

    -  Зато страна осталась, - резко возразил Читрадрива.