-  Ну, не знаю, не знаю, - Читрадрива неопределённо пожал плечами. - Может, и так. Думаю, что я буду двигаться медленно… учитывая возложенную на меня Данилой Романовичем миссию.

    Он хитро подмигнул Карсидару и докончил:

    -  Но хоть мы и будем ехать неспеша, с частыми остановками, слишком рассчитывать на камни я бы не стал. Так что давай на всякий случай попрощаемся. - Тут Читрадрива не выдержал и чихнул. - Чёрт! Опять простудился. За лечением раненных не было времени собой заняться.

    Карсидар грустно усмехнулся:

    -  А я ещё хотел уговорить тебя остаться. Зря надеялся - на Руси слишком холодные для тебя зимы. Смешно, право! Сапожник ходит без сапог, великий целитель страдает от простуды…

    Процедура прощания не заняла много времени. Возможно, они оба приготовились к расставанию заранее. Либо в глубине души всё же уповали на свои особые таланты и на камни. Или просто торопились в Софию, где вот-вот должны были начаться торжества.

    -  Если увидишь старину Пеменхата, не забудь передать ему привет и узнай, зажила ли его рана, - бодро молвил Карсидар. - Да непременно разыщи Сола и как-нибудь сообщи мне, жив ли он.

    После этого Читрадрива ускакал в Старый Город, а Карсидар переоделся, позвал жену, и они вместе со слугами направились к Святой Софии.

    Площадь перед Софийским собором была запружена народом. Карсидар прошёл внутрь один, а Милка со слугами осталась снаружи, поскольку в её положении лучше было находиться на свежем воздухе, чем в переполненном закрытом помещении. Тем более, что погода стояла прекрасная. С самого дня штурма над Киевом не проползло ни единой крупной тучи, лишь лёгкие серебристые облачка мерцали иногда в лазоревой вышине. Ветер также стих, усыпанные кружевным инеем ветви деревьев больше не качались от его обжигающе-ледяных порывов. От лютого холода воды Днепра, в которых бесследно кануло несметное число татар, скрылись до весны под новеньким панцирем пока ещё тонкого льда, сиявшего нетронутой белизной в лучах зимнего солнца. Несмотря на крепкие морозы, казалось, что и природа вместе с русичами радуется победе над ордой. Особенно усердствовали невзрачные серые воробьи, наполнявшие воздух звонким чириканьем…

    А внутри храма вершилось торжественное действо. Сначала состоялись похороны Ярослава Всеволодовича и Ростислава Володимировича. Тела павших на поле брани великих князей согласно обычаю привезли в Софию на санях и опустили в вырытые прямо в соборе могилы рядом с могилами их славных предков. Затем одетый в шитую золотом ризу митрополит Иосиф отслужил по ним длинную панихиду. Среди присутствующих выделялась группа суздальцев, провожавших в последний путь своего земляка. Разумеется, был там и сын Ярослава Андрей, и его брат Святослав Всеволодович. Это он подбил дружину суздальцев к мятежу, породил сумятицу в татарском арьергарде и внёс тем самым посильный вклад в общую победу русичей над ордынцами. И при всём своём несогласии с князем Киевским, самозванно объявившим себя государем Руси, Святослав гордился тем, что благодаря его сговору с Данилой Романовичем честь северян была спасена. Кроме того, была спасена честь семьи. Ярослав Всеволодович погиб, сражаясь против татар, а не на их стороне; он похоронен, как герой, в стенах Святой Софии, и уже никто не вспоминал о его вынужденном предательстве. А у Святослава Всеволодовича появились шансы вступить на освободившийся со смертью брата великокняжеский престол…

    Воздав надлежащие почести мёртвым, живые обратили свои помыслы к настоящему и будущему. После небольшого перерыва митрополит Иосиф начал грандиозный благодарственный молебен за избавление земли Русской от величайшей опасности.