Он все тот же, думает Арт. Сначала фокус с Тио, теперь Адан.

– Джон, он – террорист! Ты сам это говорил! Он в одной лодке с ФАРК и...

– Меня заверили, – перебивает Хоббс, – что pasador  Баррера больше не будет сотрудничать с ФАРК.

– Кто заверил? – переспрашивает Адан. – Адан Баррера?

– Нет, – спокойно парирует Хоббс. – Мигель Анхель Баррера.

У Арта просто нет слов.

Но у Хоббса слова находятся легко.

– Артур, ситуация выходит из‑под контроля. Пришлось вмешаться серьезным людям, чтобы не допустить катастрофы.

– Серьезные люди. Ты и Тио.

– Тио пришел в ужас от заигрываний племянника с террористами, – продолжает Хоббс. – Он давно положил бы этому конец, узнай он раньше. Теперь он в курсе. Это, Артур, удачное завершение дела. Адан Баррера может стать неоценимым источником информации, если у него будет мотив для сотрудничества.

Все это абсолютная чушь! – злится Арт. Они попросту до смерти боятся того, что Адан может рассказать на суде. И у них на то есть основательные причины. Я на сделку с ним никогда не пойду, но эти согласятся. Они уже все просчитали. Дадут ему новое лицо, новое имя, новую жизнь.

Как бы не так!

– Вы его не получите.

В голосе Хоббса пробивается раздражение:

– Напомнить тебе, что мы воюем с терроризмом?

Арт запрокидывает лицо, наслаждаясь весенним солнцем.

– Война с терроризмом, война с коммунизмом, война с наркотиками. Вечно вы воюете.

– Боюсь, это неизбежность.

– Для меня нет. Больше – нет, – отзывается Арт. – Я выхожу из игры.

Он встает.

– Этому надо положить конец!  – заявляет он. – Когда‑то надо.

– Разреши тебе напомнить, что мы, между прочим, и твою задницу спасаем из огня. От этого ханжеского выражения морального превосходства на твоей роже, откровенно говоря, с души воротит. И нет у тебя на него оснований, могу добавить. Ты ведь участвовал в...

Арт предостерегающе поднимает руку:

– Баррера уже предлагал мне сделку. Я отказался. Я передам Адана в окружную прокуратуру, и пусть правосудие вершится своим чередом. А потом я намерен рассказать все. О том, что происходило во время операций «Кондор», «Цербер». И про «Красный туман».

Хоббс бледнеет:

– Артур, ты не сделаешь это.

– Погоди, увидишь.

Бледность Хоббса переходит в мертвенную белизну привидения.

– Я считал тебя патриотом.

– Я и есть патриот.

И Арт поворачивается, чтобы уйти.

Весна и правда наступила: деревья в парке взорвались зеленью, и воздух теплый, лишь с легким намеком на зиму, придающим ему свежесть. Арт окидывает взглядом стайки школьников, приехавших на прогулку, которые окружают учителей; на скамейках сидят, угощаясь сэндвичами, молодые пары; туристы, увешанные камерами, изучают карты парка; неторопливо прогуливаются старики, наслаждаясь воздухом и только что наступившим весенним теплом.

Тут низко над головой с оглушительным ревом пролетает самолет, готовясь приземлиться в аэропорту Сан‑Диего, и Арт едва расслышал слова Джона Хоббса:

– Нора Хейден.

– Что?

– Она у нас, – говорит Хоббс. – Мы готовы обменять ее.

Арт поворачивается к нему.

– Ты не сумел спасти Эрни Идальго, – продолжает Хоббс, – но еще можешь спасти Нору Хейден. Все очень просто: привези мне Барреру. Иначе...

Заканчивать угрозу ему ни к чему.

И так ясно: они всадят ей пулю в голову.

– На мосту Кабрилло, – сообщает Хоббс.