Услыхав мой голос, женщина остановилась как вкопанная. Чувствовалось, что она напряглась. Однако я рассчитал верно: вряд ли мой ответ мог исходить от злоумышленника. Я тоже стоял неподвижно, стараясь ничем не испугать ее. Тем более что явственно различил в ее полусогнутой руке пистолет. Небольшой, но на расстоянии пяти шагов вполне убедительный.

    – Вы не Серт; кто вы? Зачем вы здесь?

    – Я не Серт, вы совершенно правы, донка-ла. Я путник. И здесь я потому, что мне нужна срочная помощь.

    Кажется, она колебалась.

    – Не бойтесь меня, – продолжал я. – К тому же, мне кажется, что Атина и Серт уже в состоянии вас услышать, если вы крикнете погромче. Но тогда кричите сейчас: через несколько минут они снова отвернутся от мира.

    Мне показалось, что она усмехнулась.

    – Вы знаете, какова любовь?

    – Знаю, – ответил я с чистым сердцем. Это был, пожалуй, единственный вопрос, на который я мог дать правдивый ответ.

    – Что с вами? Какая помощь вам нужна?

    – Я вывихнул ногу. Не могу идти. Боюсь, что она сильно распухла.

    – К сожалению, поблизости нет ни одного врача. И в доме тоже.

    – Но, наверное, кто-нибудь из домочадцев сумеет вправить вывих? Я обещаю не кричать, чтобы не пугать вас. Я не кричу от боли. Только от любви.

    (Не знаю, почему я стал разговаривать в таком ключе. Тоже интуиция, наверное.)

    Еще поколебавшись, она кивнула.

    – Хорошо. Идемте. С вывихом я справлюсь сама.

    Я сделал два шага. Она заметила, что перемещаюсь я с трудом.

    – Обождите. – Она приблизилась ко мне. Остановилась, – Только имейте в виду: я вооружена.

    – Я это понял сразу, донка-ла. И я боюсь вашего оружия. Не того, конечно, что у вас в руке, – это меня не пугает.

    – Однако, вы… смелы.

    – Увы, нет. Я лишь откровенен.

    – Но знаете ли вы, с кем разговариваете?

    – Кем бы я был, если бы не знал этого? С прекрасной женщиной. Самой прекрасной из всех, кого мне случалось видеть.

    Откровенно говоря, я не был на сто процентов уверен в своих словах. Но за девяносто могу поручиться.

    Она наконец решилась и подошла ко мне вплотную.

    – Обопритесь на мою руку, господин путник.

    – Но мне, право, стыдно…

    – Я велю, – сказала она голосом, привычным к приказам.

    Я повиновался, вдыхая тонкий, горьковатый аромат, исходивший от ее волос. Она поняла.<