|
Некоторые называют меня Фангорн, другие — Древобород. Пусть будет Фангорн. — Энт? — переспросил Мерри. — Я такого не слыхал. А вы-то сами как себя зовете? Как ваше настоящее имя? — Ух! — ответил Фангорн. — Ух! Не надо спешить. Я и сам собирался задавать вопросы. Вы в моей стране. Кто ВЫ такие, вот что любопытно. Я не могу найти вам места. Похоже, вас нет в старых списках, которые я учил в молодости. Правда, это было так давно... Могли появиться новые списки. Посмотрим, посмотрим! Как это там... Помни о всех обитателях мира! Знай: есть четыре свободных народа: Эльфы, пришедшие в древнее время; Гномы, живущие в темных пещерах; Энты, рожденные дикой землею; Люди — им гордые кони послушны... Хм, хм, хм... Мощные лоси, коварные лисы, Пчелы звенящие, совы ночные, Зайцы пугливы, злобные волки... Хм, хм... Буйволы в поле, орлы в поднебесье, Быстрые ястребы, юркие белки, Белые чайки, холодные змеи... Хум, хм, хум, хм, как там дальше? Трам-пам-пам, там-там, тарам-пам-пам, там-там... Длинный это был список. Но как бы там ни было, вы, похоже, в него все равно не вмещаетесь! — Ох! Мы всегда не вмещаемся в старые списки и старые истории, — взохнул Мерри, — хотя существуем уже довольно давно. Мы — хоббиты. — Почему бы не придумать новую строку? — предложил Пин. - Хоббиты малые в норках уютных... Помести нас среди тех четырех, следом за людьми — мы зовем их Громадинами — и все будет в порядке. — Хм! Не плохо, не плохо, — задумчиво сказал Фангорн, — сойдет. Так вы живете в норках, а? Звучит вполне правдоподобно. Кто же это вас так называет: «хоббиты»? На эльфийский непохоже. Все старые слова ведь эльфы придумали, с них все началось. — Никто больше нас так не называет. Мы сами так себя зовем, — сказал Пин. — Хум, хм... Не торопиться! Никакой спешки! Вы, стало быть, называете СЕБЯ хоббитами? Но об этом не стоит говорить каждому встречному. Так недолго и свое настоящее имя выболтать, если вовремя не спохватиться. — А чего спохватываться? — удивился Мерри. — Вот я, например, Брендизайк, Мериадок Брендизайк, хотя большинство зовет меня просто Мерри. — А я — Тук, Перегрин Тук, хотя вообще меня называют Пин. — Хм. Ну, вы все-таки торопливый народ, как я погляжу, сказал Фангорн. — Я польщен вашим доверием, но, пожалуй, не стоит представлять вам столько свободы сразу. Знаете ли, есть энты и есть ЭНТЫ, иными словами, есть энты, а есть кое-что похожее на энтов, как вы могли бы сказать. Я буду называть вас Мерри и Пин, если вы не возражаете, — славные имена. А я пока подожду говорить вам свое имя, да, пока подожду. Странный, сочувственный и насмешливый огонек засветился в его глазах. — Да, ни в коем случае! Это заняло бы слишком много времени: мое имя ведь росло вместе со мной, а я жил долго, долго, очень долго; так что мое имя — это, считай, история. Настоящие имена рассказывают историю вещей, которым принадлежат — так вот в моем языке — старом энтском, как вы бы сказали. Это замечательный язык, но нужно очень много времени, чтобы сказать на нем что-нибудь. Поэтому мы не говорим на нем ничего, кроме достойных долгих речей для долгого слушания. — А теперь, — и глаза стали яркими, «сегодняшними», казалось, они даже уменьшились и заострились, — скажите-ка мне, что происходит? Что вы здесь делаете? Я многое вижу и чую с этого... с этого... с этого а-лалла — румба — лалла — румба — каманда — линд — ор -бараме. Да, вы уж извините меня, я не знаю нужного слова на нынешних языках: знаете, та вещь, на которой мы находимся, где я стою, любуясь прекрасным утром, думаю о солнце, о лесной траве, о лошадях, облаках, о цветении мира. |
