16 декабря 1946 года.

«… Можно считать, что Александр Ковач вполне признал свою вину. Поняв, что разоблачен и что арест его неизбежен, он предпочел кинуться в сталеплавильную печь и сгореть там, но не отдаваться в руки советскому правосудию. К сожалению, наших товарищей, осуществлявших арест, пришлось изолировать. Ужасная сцена, свидетелями которой они стали, настолько их потрясла, что у них наблюдаются явные психические расстройства. Так, они утверждают, что начали стрелять по Ковачу, когда тот отказался подчиниться и последовать за ними, но пули отскакивали от него. А когда Ковач „вошел“ в печь, металл вокруг него забурлил наподобие гейзера, и он не сгорел, а просто исчез, растаял. С глубокой скорбью сообщаю, что наши хорошие товарищи и верные бойцы находятся на принудительном лечении, и, по мнению врачей, это лечение может сильно затянуться: их психические травмы очень глубоки…»

Глава первая

НОЧНОЙ ГОСТЬ

Прошло уже больше двух месяцев с момента появления странного ночного гостя, и я подумал, что Машка права, лучше мне все записать, от и до. Вдруг я что-нибудь забуду, когда стану совсем взрослым? А если все будет записано, то спустя и двадцать, и тридцать лет я восстановлю в деталях эту историю. Хотя, мне кажется, я и через сто лет буду помнить любую мелочь. Такое не забывается. Но все равно, занесенное на бумагу, оно надежней.

Значит, так. В январе мне исполнилось четырнадцать лет и в тот день мы с отцом пошли посмотреть, как пойдет та сталь, которую все так долго ждали и которая никак не давалась, просто чудо какое-то! Отец надеялся, что, может, долгожданная сталь наконец получится, станет подарком ко дню моего рождения, подарком не только мне, но и всем. Возможно, отец загадал, что все должно получиться хорошо. И по всем законам производства все должно было получиться хорошо, говорю вам. Почему вот уже больше недели выходящая сталь не отвечает требующимся от нее характеристикам, никто разобраться не мог, даже самые лучшие специалисты. И химики в лаборатории при производстве только разводили руками.

Я постоял на рабочей площадке мартена, поглядел, как жидкая, до огненного цвета раскаленная сталь льется в формы. Это зрелище, доложу я вам! Мартены у нас большие, тонн по четыреста весом, и когда сталь пускают по формам, создается впечатление, что настоящие огненные потоки текут в каком-то невероятном царстве. Люди в специальных защитных масках на фоне огненных рек кажутся почти прозрачны ми черными тенями, чем-то нереальным. По-моему, к этому зрелищу нельзя привыкнуть, даже если видишь его изо дня в день на протяжении многих лет и знаком с ним чуть ли не с пеленок. Все равно невольно будешь робеть перед огненным великолепием, которое сами же люди и сотворили. Оно будет представляться тебе колдовством, принадлежностью какому то другому миру.

Но возвращаюсь к тому, с чего начал.

В тот морозный январский день настроение у всех было довольно мрачное. Хотя производство, где работал отец, вы пускало особые марки и сорта стали, легированные, нержавеющие, бронебойные, и на сталь эту всегда был спрос, про давали ее и в Америку, и в Европу, однако уже три месяца сталеварам не платили зарплату, и ходили разговоры, что и в этом месяце никто не получит ни копейки. Здесь, как я понял (а я уже достаточно взрослый, чтобы многое понимать), сошлось несколько причин.