Он заметил, что я наблюдаю за ним, и засмеялся:

— Как замечательно, Даллас, что вы принимаете участие в наших играх.

Возможно, это было глупо с моей стороны, но я испытала некоторое облегчение, узнав, что он относится к этому, как к игре.

Когда служанка Бастидов пришла, чтобы закрыть ставни, я осознала, как быстро пролетело время. Какой приятный был день; мы играли в шарады, изображали пантомиму и разгадывали загадки под руководством Жан-Пьера; мы танцевали — Арман Бастид принимал участие в общем веселье, играя на скрипке.

Только один праздник в году похож на Рождество, поделилась со мной Марго, когда учила меня танцевать шарантинскую польку, — это сбор винограда… но даже он не мог сравниться с Рождеством, потому что нет ни подарков, ни елки, ни короля дня.

— Сбор винограда — праздник для взрослых, — глубокомысленно добавил Ив. — Рождество — для нас.

Я с радостью замечала, что Женевьева безоглядно погрузилась в игры. Я видела, что ей хотелось бы, чтобы этот день никогда не закончился; но подошло время возвращаться в замок. Наше отсутствие, вероятно, было замечено, и я не знала, какая реакция за этим последует.

Мне пришлось сказать мадам Бастид, что нам, к сожалению, пора уходить, и она подала знак Жан-Пьеру.

— Мои подданные желают обратиться ко мне? — спросил он, и его теплый взгляд устремился сначала на меня, потом на Женевьеву.

— К сожалению, нас ждут в замке, — объяснила я. — Мы уйдем… потихоньку. Никто и не заметит, что мы ушли.

— Это невозможно! Поверьте, они будут безутешны. Не знаю, возможно придется использовать мое королевское право…

— Нам действительно пора идти. Мне очень не хочется забирать Женевьеву. Она так замечательно провела здесь время.

— Я провожу вас до замка.

— О, не стоит беспокоиться…

— Но уже темнеет! Я настаиваю. Вы знаете, что я могу… — В его глазах появилось странное выражение. — Это имеет силу только сегодня, но я должен полностью использовать данную мне власть.

На обратном пути к замку мы почти не разговаривали, но когда подошли к подъемному мосту, Жан-Пьер остановился и сказал:

— Вот и все! Вы теперь дома.

Одной рукой он взял мою руку, а другой — руку Женевьевы, и обе их поцеловал. Затем к моему удивлению он притянул меня к себе и поцеловал в щеку; и тут же проделал то же самое с Женевьевой.

Мы обе были поражены, но он невозмутимо улыбался.

— Король всегда прав, — напомнил он нам. — Завтра я буду простым Жан-Пьером Бастидом, но сегодня я король своего маленького замка.

Я засмеялась, и мы направились по подъемному мосту в замок.

Нуну ждала нас с некоторым беспокойством.

— Господин граф приходил в классную комнату. Он спрашивал, где вы, и мне пришлось во всем признаться.

— Вы поступили правильно, — сказала я, но сердце мое забилось сильнее.

— Видите ли, вас не было здесь к обеду.

— Не нужно ничего скрывать, — ответила я.

— Он пожелал видеть вас, когда вы вернетесь.

— Нас обеих? — спросила Женевьева, и меня поразила перемена в ней — той оживленной девочки, так весело игравшей в доме Бастидов, как не бывало.

— Нет, только мадемуазель Лоусон. Граф будет в библиотеке до шести часов. Вы как раз застанете его, мисс.

— Я сейчас же пойду к нему, — произнесла я и вышла из комнаты, где остались Нуну и Женевьева.

Он действительно был в библиотеке, и когда я вошла, он лениво, будто нехотя, отложил в сторону книгу, которую читал.

— Вы желали видеть меня? — спросила я.

— Пожалуйста, присядьте, мадемуазель Лоусон.

— Благодарю вас за миниатюру.