— Пожалуйста, присядьте, мадемуазель Лоусон.

— Благодарю вас за миниатюру. Она очень красива.

Он склонил голову — Я знал, что вы оцените ее. Вы, конечно же, ее узнали.

— Да. Сходство заметно. По-моему, вы слишком щедры.

— Разве можно быть слишком щедрым?

— Очень мило, что вы положили подарки в наши башмаки.

— Это же было ваше пожелание, — он улыбнулся и опустил глаза. — Хорошо ли вас принимали в гостях?

— Мы были в доме Бастидов. Я думаю, что для Женевьевы полезно находиться в обществе молодых людей.

Я разговаривала весьма вызывающим тоном.

— Я не сомневаюсь в вашей правоте.

— Ей понравились игры… рождественские празднества… простые радости этих людей. Я надеюсь, вы не осудите нас за это.

Он пожал плечами и сделал рукой жест, который мог означать все, что угодно.

— Женевьева сегодня должна ужинать с нами, — сказал он.

— Я уверена, она этому обрадуется.

— Мы, конечно, не можем состязаться с Бастидами в радушии, которым вы наслаждались сегодня утром, но все же я приглашаю и вас отужинать с нами… если пожелаете, конечно, мадемуазель Лоусон.

— Благодарю вас.

Он склонил голову в знак того, что беседа окончена; я встала и он проводил меня до двери.

— Женевьева в восторге от вашего подарка, — сказала я ему. — Видели бы вы ее лицо, когда она его развернула.

Он улыбнулся, а я была совершенно счастлива. Я ожидала выговора, а вместо него получила приглашение на праздничный ужин.

Это было просто волшебное Рождество.

Это была первая возможность надеть мое новое платье. Я ощутила странное чувство волнения, словно оттого, что на мне было платье, выбранное им для меня, делало меня совсем другой женщиной.

Но, конечно, он сам не выбирал его. Он просто заказал в Париже платье для женщины, носившей черный бархат. Однако из всего, что я когда-либо носила, этот цвет подходил мне лучше всего. Было ли это случайностью? Или он сделал это намеренно? Мои глаза приобрели зеленоватый блеск, а волосы казались каштановыми. В этом платье я чувствовала себя почти привлекательной.

В приподнятом настроении я спускалась по ступеням и неожиданно лицом к лицу столкнулась с мадемуазель де ла Монелль. Она была очаровательна в нежно-сиреневом шифоновом платье, отделанном зелеными атласными лентами. Ее светлые локоны были высоко схвачены жемчужной заколкой и красиво спускались на плечи, подчеркивая стройную шею. Она посмотрела на меня с некоторым изумлением, словно пытаясь вспомнить, где она видела меня раньше. Видимо, в этом платье я выглядела иначе, чем в поношенном костюме для верховой езды.

— Меня зовут Даллас Лоусон, — сказала я. — Я реставратор картин.

— Вы ужинаете с нами? — в голосе ее было холодное удивление, которое я сочла оскорбительным.

— По приглашению графа, — ответила я ей столь же холодно.

— Неужели?

— Представьте себе, да.

Она внимательно осмотрела мое платье, стараясь оценить его стоимость — кажется, оно удивило ее не меньше, чем приглашение графа.

Она повернулась и пошла впереди меня. Это подразумевало, что даже если граф был настолько эксцентричен, что пригласил в компанию друзей кого-то из своих служащих, в любом случае она не желала знать меня.

Гости собрались в одной из небольших комнат рядом с банкетным залом. Граф был уже увлечен беседой с мадемуазель де ла Монелль и не заметил моего появления, но Филипп тут же направился навстречу мне. Он, видимо, понимал, что я буду чувствовать себя несколько неловко, и ждал меня — еще одно проявление его доброты.

— Вы выглядите весьма элегантно.

— Благодарю вас за комплимент.