— Извините. Я стояла за дверью и думала, что вы уже спите.

Она вошла и села на мою постель. Ее голубое шелковое бальное платье было очаровательно, но выражение лица было мрачным.

— Какой отвратительный бал, — сказала она.

— Почему?

— Тетя Клод! Она мне не тетя. Она жена кузена Филиппа.

— Говорите по-английски, — предложила я.

— Когда я сержусь, я не могу. Мне нужно слишком много думать, а я не могу сердиться и думать одновременно.

— Может быть, именно поэтому будет лучше, если вы будете говорить по-английски.

— О мисс, вы говорите совсем как старушка Заноза. Только подумать, что эта женщина будет жить здесь…

— Чем она вам так не нравится?

— Не нравится! Я ненавижу ее.

— Что она вам сделала?

— Она будет здесь жить.

— Замок большой. Места всем хватит.

— Я бы не имела ничего против, если бы она все время находилась в одном месте, тогда бы я просто туда не ходила.

— Женевьева, умоляю, не запирайте ее в каменном мешке.

— Это бесполезно, потому что Нуну все равно ее оттуда выпустит.

— Почему вы так настроены против нее? Она очень хорошенькая.

— В том-то и дело. Не люблю хорошеньких. Люблю попроще, таких, как вы, мисс.

— Ну и комплимент.

— Они все портят.

— Она здесь не так долго, чтобы успеть что-нибудь испортить.

— Значит, испортит. Посмотрите. Моей матери тоже не нравились хорошенькие. Они ей все портили.

— Вряд ли вы можете что-либо об этом знать.

— Говорю вам, я знаю. Она все время плакала. А потом они ссорились. Они спокойно ссорились. Спокойные ссоры гораздо хуже шумных. Папа спокойно говорит что-то жестокое, и от этого то, что он говорит, выглядит еще более жестоким. Он говорит это так, будто получает удовольствие… будто люди своей глупостью доставляют ему удовольствие. Он считал ее глупой. А она была очень несчастна.

— Женевьева, я думаю, вам не стоит размышлять над тем, что происходило так давно, и вы действительно не можете судить об этом.

— Но я же знаю, что он убил ее?

— Вы не можете этого знать.

— Сказали, что она покончила с собой. Но это не так. Она не могла оставить меня совсем одну.

Я положила ладонь на ее руку. — Не думайте об этом, — попросила я.

— Но приходится думать о том, что происходит в твоем собственном доме! Папа не женится из-за того, что случилось. Поэтому пришлось жениться Филиппу. Если бы я была мальчиком, все было бы по-другому. Папа не любит меня, потому что я не мальчик.

— Я уверена, что вы придумали, что отец не любит вас.

— Когда вы притворяетесь, вы мне совсем не нравитесь. Вы как все взрослые. Когда они не хотят отвечать, они начинают притворяться, что не понимают, о чем ты говоришь. Мой отец убил мою мать, и она приходит, чтобы отомстить ему.

— Какая ерунда!

— По ночам она ходит по замку вместе с другими призраками из темниц. Я слышала их, и не надо говорить мне, что их нет.

— В следующий раз, когда вы услышите, придите и позовите меня.

— Правда, мисс? Я давно их не слышала. Я не боюсь, потому что моя мать не позволит им обидеть меня. Помните, вы говорили мне об этом?

— В следующий раз, когда вы их услышите, дайте мне знать.

— Мы пойдем их искать, мисс?

— Не знаю. Сначала прислушаемся.

Она наклонилась ко мне и воскликнула:

— Вы пообещали!

В замке больше ни о чем, кроме бала для прислуги и работников виноградников не говорили, и готовились к нему с еще большим старанием, чем к балу для гостей графа.