Торговец прибыл как раз в тот день и привез прелестную машину, с хорошим программным обеспечением, очаровательным серым футляром и клавиатурой с блестящими клавишами.

Чиун объяснил торговцу, что потребуется учитывать различные метрические меры, ведь старинным Мастерам платили в стоунах, а также в драхмах, скрупулах и шелковых свертках, например, самый большой шелковый сверток или самый маленький шелковый сверток.

– Никакой сложности тут нет, – заявил торговец. – Чему равен этот сверток? Я сразу внесу это в компьютер.

– Это зависит от качества шелка, – начал объяснять Чиун. – Маленький сверток хорошего шелка лучше, чем большой, но дурного. Тут важно и качество, и количество.

– Понимаю. Значит, сверток означает ценность.

– Да, – подтвердил Чиун.

– Очень просто, – сказал торговец. – Сколько стоит один сверток в денежном выражении?

– Один сверток? – переспросил Чиун.

– Да, разумеется, – вежливо кивнул торговец.

– Один сверток равнялся трем целым и семи восьмым монеты времен династии Минг или одной тысячи двумстам двенадцати шекелям Ирода, доброго короля Иудеи.

Работа продолжалась все утро, но торговец усердно составлял систему ценностей для многочисленных и разнообразных мер и весов сокровищ Дома Синанджу. Пальцы Чиуна трепетали в предвкушении того момента, когда он сам сядет перед клавиатурой и в первый раз за долгие века составит опись славных трофеев Дома Синанджу. А это означало, что в последующие века каждый новый Мастер вспомнит про Чиуна, когда станет проверять перешедшие к нему от предков накопленные сокровища рода.

– А могли бы мы на каждой странице поставить мое имя? – спросил Чиун.

– Разумеется, – ответил торговец и ввел в программу, что отныне на каждой странице автоматически и неизменно будет сообщение о первом составителе списка сокровищ Чиуне. Он даже предложил сделать страницы короче, чтобы имя Чиуна появлялось еще чаще.

– А могли бы мы написать «Великий Чиун»? – спросил Чиун.

– Разумеется, – ответил торговец и ввел это в программу.

Счастье Чиуна было так неизмеримо, что слезы чуть не брызнули у него из глаз.

Старый кореец сидел перед клавиатурой и касался ее кончиками пальцев. Потом он начал вносить в список подношения последнего времени, которые Америка прислала в Корею на подводной лодке в качестве платы за услуги «Великого Чиуна» в качестве учителя.

Он приостановился, представляя себе, как будущие поколения будут читать эти строки. Им перескажут всякие истории о нем, как ему, и бытность его учеником, рассказывали о Великом Ванге и других старых Мастерах Синанджу. Он и сам рассказывал о них Римо, чтобы белый юноша осознал, каково это – быть Мастером Синанджу.

А потом, когда Чиун снова нажал на драгоценные клавиши, на экране вместо пропавших куда то букв возникла только серая пустота.

– Где мое имя? – спросил он.

– Ой, да вы вместо вызова файла нажали клавишу, которая стирает информацию.

– Где мое имя?

– Если бы у нас была дублирующая запись на диске, ваше имя по прежнему осталось бы. Но у нас ее нет. Поэтому в будущем вам надо обязательно иметь диск для дублирующей записи, понимаете?

– Где мое имя? – снова спросил Чиун.

– Оно стерто.

– Мое имя должно было остаться тут навсегда. Вы сами так сказали.

– Да. Так оно и было.

– Навсегда, – терпеливо пояснил Чиун, – не имеет прошедшего времени. Оно есть всегда. Где мое имя?

– Но вы же нажали клавишу, которая стирает информацию.

– Где мое имя?

– Его здесь нет.

– Я сам вписал его сюда, и вы вписали его, – сказал Чиун.