— Восемь вполне достаточно, мастер Барлоу, — сказал Родни. — Я тоже поеду в шлюпке, а вы останетесь за главного на «Морском ястребе».

— А нельзя ли и мне поехать с вами? — спросил Барлоу голосом, полным страстного желания. Но Родни покачал головой:

— Нет. Вы понадобитесь здесь. Если мы потерпим неудачу, вы немедленно выйдете в море, понимаете?

— Да, сэр.

— А сейчас позовите ко мне мастера Гэдстона.

Гэдстона позвали к капитану. Входя в каюту, молодой человек буквально приплясывал от нетерпения. С самого отплытия из Англии он только и ждал чего-нибудь в таком роде.

— Слушайте меня, мастер Гэдстон, — сказал Родни. — Задание, которое я собираюсь поручить вам, необычайно ответственное, оно потребует выдержки, инициативы и… умения быстро бегать.

— Быстро бегать, сэр?

— Да, именно так, — серьезно подтвердил Родни. — А теперь запоминайте…

Он говорил четко и веско, с холодной властной суровостью. Требовалось умерить пыл Гэдстона и призвать его к благоразумию. Задача эта была не из легких, но, глядя вслед небольшой группе, состоявшей из Гэдстона и еще шестерых матросов, молодых, длинноногих и, как сказал Барлоу, способных обогнать самого черта, которая начала подниматься на гору, Родни отметил, что вид у Гэдстона несколько более спокойный.

— Ждите их до последней возможности, мастер Барлоу, — предупредил Родни. — Но кораблем не рисковать ни при каких обстоятельствах.

— Хорошо, сэр, — ответил Барлоу безропотно. Он был посвящен в план Родни, который считал логичным и блестящим по замыслу, но свою роль в нем решительно ненавидел. Ему предстояло терпеливо ждать на борту «Морского ястреба», а получив известие, что его капитан и лейтенант убиты или взяты в плен, немедленно отплыть в море.

— Я ухожу через пять минут, — сказал Родни. Он зашел в кают-компанию, чтобы в последний раз заглянуть в вахтенный журнал, и нашел там Лизбет, смотревшую в иллюминатор. Когда Родни вошел, она оглянулась, и, поскольку он не ожидал застать ее здесь, Лизбет успела увидеть его лицо прежде, чем он надел на него привычную маску невозмутимости.

Он улыбался, словно мальчишка перед захватывающей проделкой. Считая необходимым разговаривать с подчиненными хладнокровно и властно, сейчас он стал самим собой — человеком, жаждущим опасных приключений и благородного риска, азартным игроком, готовым поставить на кон все состояние.

— Если бы только я могла пойти с вами! — скорее выдохнула, чем произнесла Лизбет, но Родни услышал ее и, кажется, только теперь вспомнил, кто она такая и в каком окажется положении, если его убьют, а корабль захватят, Помрачнев, он пересек каюту и приблизился к ней.

— Не моя вина, что вы оказались здесь, — сказал он. — Но все же я несу за вас ответственность. Если со мной что то случится, меня заменит Барлоу. Ему приказано привести «Морской ястреб» назад в Англию. Если это не удастся, я прошу… умоляю вас, не позволяйте испанцам захватить вас в плен живой.

— Что вы имеете в виду? — спросила Лизбет.

— Есть более чистые способы умереть, чем сгнить заживо в подземельях Севильи. А если они обнаружат, что вы женщина, это… это не поможет вам.

Других слов не требовалось. Оба понимали, какая судьба ее ожидает.

— В сундучке Добсона я видела несколько ядовитых снадобий, — пробормотала Лизбет.

— Будем молиться, чтобы они не понадобились, — сказал Родни.

Лизбет откинула голову назад:

— Я не боюсь смерти! Вот почему мне так хочется пойти с вами.