Едва войдя в кабинет начальника базы, она прямо с порога заявила:

— Здравствуйте, я хочу решить кадровый вопрос. Поскольку моего непосредственного руководителя сейчас нет на месте, обращаюсь лично к вам. Вот мое заявление. Я увольняюсь и разрываю контракт.

— Сядьте.

Эвелин села. Уилл Бентин прошелся по кабинету туда-сюда. Ей всегда было интересно, сколько ему лет. Сорок? Шестьдесят? На дубленном солнцем и ветрами лице этого мужчины возраст не читался совсем.

— Что там у вас с Бернаром происходит? Вы поссорились?

— Мы? — Эвелин брезгливо изогнула губы. — С чего вы взяли? Просто… я ухожу.

— Он не простит мне, если я вас отпущу.

— Вот как? А кто тут у вас главный?

— Какая разница? Я знаю его сто лет, очень уважаю и не хочу делать ему плохо. Говорю вам, Бернар будет очень расстроен, что вы были здесь и даже с ним не повидались…

Ей хотелось крикнуть: «Это он с виду такой суровый, а на самом деле всем все прощает!»

— Просто, Эвелин, вы не слишком хорошо поступаете с ним. Не знаю, что у вас за отношения…

— Да я!..

— Подождите, не перебивайте. В прошлый раз вы подставили его, позвонив и сказав, что он вас отпустил.

— Да я!..

— А он тут потом с ума сходит от тревоги, потому что в Фробишер-Бей вы сбежали от него и даже не сообщили ему лично, что улетаете во Францию… Нехорошо, Эвелин.

Наябедничал! — со злостью подумала она, прищуриваясь.

— Не надо думать о нем плохо. Он до последнего скрывал ваше отсутствие, это мне потом доложили. Да и не в этом дело. Видите ли… Специфика работы базы несколько иная, чем в теплой комфортной Франции. Здесь условия в некотором роде приближены к военно-полевым. Поэтому дисциплина, я считаю, должна быть железная. По крайней мере, в подобных ситуациях. Бернар знает, он прошел эту школу жизни, когда мы с ним работали спасателями… Если мы не будем выполнять и правила, значит, рано или поздно кого-то настигнет беда. Вся стройная система, в которой мы работаем тут, держится именно на неукоснительном следовании правилам. А вы устраиваете детский сад.

— Детский сад?

— Да, детский сад. Если у вас произошел личный конфликт, его не следует переносить в рабочую сферу. Да и вообще — предавать никого нельзя.

— Да?!! А если он первый предает?!!

Мистер Бентин отвернулся:

— Ну все, Эвелин. Думаю, вы поняли меня. Бернар завтра утром будет на базе, дождитесь его, пожалуйста.

Она встала.

— А если не дождусь? Что мне за это будет?

— Ничего. Но я не советую вам разрывать контракт. Вы теряете много денег.

— А если я все-таки…

— Ну тогда я ничего не видел и не читал. — Уилл Бентин разорвал ее заявление. — Вот видите? Нет никакого заявления. Такие вещи лучше решать со своим непосредственным начальником.

— Ах так! Мой непосредственный начальник вообще-то сидит в Нью-Йорке!

— Насколько мне известно, мистер Стефансон передал все свои полномочия относительно вас Бернару.

И здесь он ее переиграл! Эвелин в ярости топнула ногой и вышла из кабинета в состоянии легкой истерики. Ее трясло так, что она даже не могла попасть пальцами в кнопки телефона, пока не решила плюнуть на все и не звонить Бернару. Пусть сидит спокойно. Пусть. Пусть! Она все равно уедет. И больше никогда-никогда!.