|
Господи, что же делать? Хотел взглянуть, чем заняты Бадди и Фоули, когда же они наконец подойдут, но не посмел. А ведь он так хотел похвастаться, когда они сядут в машину, как за считанные секунды разогнал «ауди» до ста тридцати семи миль. Как классно это немецкое железо ездит… Она снова окликнула его по имени:
— Глен, ты сейчас лучше не думай, о’кей? — Точно определила, что он отчаянно ищет выход из положения. — Послушай… Ситуация серьезная, но, по-моему, я смогу тебе помочь. — Эй-эй, погоди минутку… — начал было он, но тут же сбился. Он не знал, что сказать дальше. Она снова спросила, есть ли в машине оружие, но на этот раз вопрос был задан чуть по-другому: «У нас есть оружие?» У нас. Как будто они заодно. Он вспомнил ее голос — они тогда ехали в тюремном фургоне. Она всегда говорила вежливо, ни разу не повысила голос, даже когда кто-то из заключенных пытался доставать ее. Глен вспомнил, что с ней можно непринужденно болтать о всякой чепухе. Она вряд ли старше него… Он снова услышал свое имя. — Глен, у Фоули ничего не получится. Ты сам сказал, что у него крыша поехала, что он потерял способность ясно мыслить. Так что если его арестуют… ты сядешь вместе с ним. — Она дотронулась до его плеча, и Глен подпрыгнул на сиденье. — Если бы у меня было такое тело, такие волосы, я бы все сделала, чтобы избежать тюрьмы. Конечно, если вы и Фоули близки… — Нет, нет, ты что! Я просто помогаю ему… — Погоди, — прервала его Карен. — Ты ведь еще ничем ему не помог, верно? И пока тебе нельзя предъявить обвинение в помощи сбежавшему преступнику. Значит, у тебя еще есть выбор. Можешь, конечно, помогать и дальше, рискни. Но не плачь потом, когда окажешься в наручниках и будешь молить Бога о том, чтобы попался разумный судья, а не какой-нибудь твердолобый придурок. Хотя мы можем отыграть все иначе… Она замолчала, и Глен спросил: — Иначе — это как?
— В багажнике мы все время говорили, — поделился Фоули. — Можно даже сказать, неплохо ладили. — Боже праведный, — закатил глаза Бадди и отвернулся, как будто знать ничего не хотел. — Ты послушай. Меня все не оставляла мысль, а что, если бы мы встретились при других обстоятельствах, например, в коктейль-баре… Фоули замолчал, не зная, что сказать дальше. Бадди снова как-то странно взглянул на него. — Хочешь привезти ее ко мне, — догадался он, — почиститься, принять душ. Представляю, выходишь это ты из ванной, воняя лосьоном, и она тебе сразу: «О, да вы совсем другой…» — Я просто хочу поговорить с ней. Бадди не сводил с него глаз: — Ты опоздал, Джек. Ты такой, какой есть, чистый или грязный. Нам с тобой остается лишь смотреть на красивых девушек и думать: «Вот если бы я тогда поступил по-другому…» Фоули хотел было возразить, но слова куда-то подевались. А повторять одно и то же, лишь бы не сдаваться?.. И вдруг взревел мотор машины Глена, зажглись фары. — Собирается уезжать, — заметил Бадди. — Не терпится смыться отсюда, и я его не виню. Они двинулись к тачке. Еще пара шагов, и они у цели… Но тут «ауди» неожиданно рванулась с места, завизжала колесами по асфальту, и им осталось только проводить взглядом задние огни, пока они не скрылись из виду.
8
В больнице «Добрый самаритянин» Карен объяснили, что ей повезло, кроме легкого сотрясения мозга у нее ничего нет, но ее продержат до завтра, чтобы сделать дополнительные анализы и полностью удостовериться в здоровье пациентки. |
