Знакомых лиц было не густо. Впрочем, как и незнакомых – понедельник, он и в Измайлове понедельник. Влада о предстоящей встрече Евгений предупреждать не стал, переговорил накоротке, заказал бутылку минеральной воды и, застолбив столик в давно облюбованном углу, вышел прогуляться. Он знал, что Влад присмотрит и, если клиент вздумает прийти сюда с архаровцами, непременно подключится. Вдвоем они им разыграться не дадут. На тот же случай, если его попытаются прихватить с валютой на обратном пути, в кармане плаща лежал «Глок‑17» с оснащенной пластиковой обоймой.

Евгений был уверен, что до подобных разборок дело не дойдет – и деньги невелики, и от той, которая интересовала клиента, осталась разве что пуговица на асфальте где‑нибудь в окрестностях Москвы. Он закурил и не спеша пошел по аллее к входу в метро, желая убедиться, что клиент прибудет оговоренным по телефону путем и не притащит с собой подручных.

Барракуда пересчитал деньги. Семь тысяч долларов ровно. Два аккуратных, размером с зажигалку, слитка золота. В черном велюровом мешочке – большой, граммов в сто, алмаз и пять бриллиантов.

«Не удержался, падло!» – улыбнулся Барракуда, разглядывая бриллиант на свет.

Снова запищал телефон.

«Вышел на «Шоссе Энтузиастов», направляется в Измайловский парк. Журавлик оставил тачку напротив конно‑спортивной базы, сам идет за ним на расстоянии двухсот метров».

– Ну и держите их, один – Журавля, двое – Алика, – лениво отозвался Барракуда, пробуя твердость алмазной грани на оконном стекле. – Оставайся на связи, Питон…

Когда Севостьянов вошел в полупустое кафе, Евгений уже сидел за столиком, свободно откинувшись на спинку деревянного стула и попивая холодную минералку. Взгляд Севостьянова был настороженным и злым. Он осмотрел помещение, равномерно залитое красноватым светом бра, расположенных по периметру, встретился глазами со Столетником и, ничего не заказывая, направился к нему. Буркнув что‑то вроде приветствия, сел на стул. Руки держал в карманах, ежась будто от холода. «Ну, что там у тебя еще? – всем своим видом давал он понять: – Давай, излагай и разбегаемся!»

– Минералочки? – любезно предложил Евгений. («Кажется, он рассчитывал на жлоба. Будем его и разыгрывать».)

– Спасибо, не надо.

Евгений достал «Кэмел», заглянул в пачку – оставалось всего три штуки. Курить не стал и Севостьянову не предложил, спрятал сигареты в карман.

– Нельзя ли перейти к делу? – поторопил Севостьянов.

Евгений решил одним ударом умерить его раздражительность:

– Спешите проводить товар?

– Что?..

Уточнять не было смысла – Севостьянов преобразился в одну секунду, не сумев скрыть испуга. «Штришками его, штришками, – выбрал тактику Евгений. – Коротенькими такими штришочками, ничего лишнего, только то, что входит в прейскурант».

– Что вас интересует конкретно. Алик Романович?

– Откуда вам известно, как меня зовут?

– Не имеет значения.

Севостьянов помолчал.

– Как она погибла?

– А почему вы решили, что она погибла? Кажется, я говорил: умерла ?

– Не валяйте дурака.

– Хорошо, не буду. У вас деньги с собой?

– Вы их пока не заработали.

– Вы не ответили на вопрос.

– Нет, конечно. Что вы меня, за дурака принимаете?

– А вы?

– Я могу сейчас встать и уйти.

– Попробуйте. Через час вас задержат по подозрению в убийстве Киреевой.

– Чушь! – выкрикнул Севостьянов.