— Разве я вас побеспокоила, миссис Тори? — спросила Минди.

— Вовсе нет, — тихо ответила Тори, чувствуя, как предательски задрожал ее голос.

Рэнд опустил дочку на пол.

— Пора одеваться, Минди. И неплохо было бы потом пойти на кухню и помочь Джералдайн.

Минди хотела возразить, но отец строго посмотрел на нее и твердо сказал:

— Иди!

Подарив отцу и Тори очаровательную улыбку, она выбежала из комнаты. Рэнд подождал, пока стихнет топот ее ножек, и только тогда посмотрел на жену. Взгляд был настолько холодным и тяжелым, что по спине у Тори поползли мурашки. Она натянула простыню на обнаженные плечи. Рэнд криво ухмыльнулся:

— Не прячься. Поношенными вещами я не пользуюсь.

Тори вспыхнула от негодования и унижения, но не произнесла ни слова. Зачем объяснять чужому человеку, что он был единственным мужчиной в ее жизни! Он все равно не поверит…

Рэнд продолжал издеваться:

— Признайся, скольких мужчин соблазнила за этот год? Наверное, они неплохо клевали на такую сексуальную приманку! Кстати, хотел бы я знать, на котором по счету женщина забывает и об ответственности перед своим ребенком?

Его презрение прожигало сердце Тори насквозь. Вчера ей казалось, что она уже приобрела стойкий иммунитет к любым оскорблениям, но сейчас ее душили рыдания, подавить которые стоило огромного труда.

Тори понимала, что у Рэнда есть причины ее ненавидеть, и все же несправедливость его слов убивала ее. Да, она была плохой женой и никуда не годной матерью. Но мужу не изменяла никогда!

— Если ты намерена оставаться здесь и далее, то будешь ночевать в другой половине дома, — продолжал Рэнд. — Я не хочу, чтобы Минди привыкала к утренним визитам в твою спальню. — Бросив на Тори уничтожающий взгляд, он вышел из комнаты.

Тори откинулась на подушку и закрыла глаза. Снова и снова она повторяла себе, что заслужила его презрение. Нельзя было проявлять малодушие и отсутствовать так долго! В результате ее здесь больше не хотят видеть. Рэнд потерял к ней доверие. К тому же уязвлено его мужское самолюбие: ведь она ушла от него фактически на глазах приятелей и работников ранчо.

И все же враждебность мужа не казалась ей непробиваемой. Она должна попытаться преодолеть ее — ради дочери… Но главное — нельзя допустить, чтобы суд лишил ее материнских прав. В противном случае Рэнд и на пушечный выстрел не подпустит ее не только к Минди, но и к ранчо, и она не сможет использовать свое главное, пока секретное, оружие: открыть истинную причину своего долгого отсутствия.

Значит, неприязнь супруга придется терпеть. Единственное, от чего Тори не смогла бы отказаться ни за что на свете, так это от повторения сегодняшнего утра. Минди должна будить ее в любое время! Как она любит это маленькое сообразительное чудо! Но с другой стороны, и Рэнд с его невероятной сексуальностью вызывает в ней чувства, весьма далекие от ненависти и презрения.

Тори искренне восхищали внимание и забота, с которыми Рэнд относился к дочери. Но одновременно беспокоило, что однажды его безумная любовь к Минди может кончиться. И что тогда будет с девочкой? Через какие страдания ей придется пройти!

Когда Тори вошла в гостиную, вся семья уже была в сборе. Завтрак проходил без особых церемоний. Каждый мог прийти и уйти когда вздумает, сесть на любой стул, выбрать себе соседа или соседку. За столом шутили, обменивались колкостями и смеялись. Тори приветливо улыбнулась Дороти и села рядом с ней. Минди уже беспокойно ерзала на стуле.

— Папа, можно мне пойти на улицу? Я съела свой завтрак. А теперь надо покормить Грампи, Слипи, Допи, Снизи и…

Рэнд прервал перечисление имен котят, недавно родившихся у здешней кошки, и кивнул головой:

— Ладно, иди.