Марина тоже была дома в состоянии, близком к истерике.
— Полюбуйся, что ты натворил! — встретила она Дмитрия, указывая на компьютер. — Прямо не жизнь, а… собачья свадьба!
— Что это? Откуда? — спросил Борменталь.
— Привезли утром. Какие-то люди с собаками. Подарок кооператива «Фасс»…
— Не подарок, мама, а оргтехника для выполнения работ, — унылым голосом отозвалась Алена, не прекращая работы. Как видно, спор тянулся уже долго.
— Пускай оргтехника! Я не хочу никакой оргтехники от этой своры!
— А это не тебе. Это мне, — отозвалась Алена.
— Она подрядилась переводить им на английский какие-то тексты, — объяснила наконец Марина. — За деньги! — возмущенно выкрикнула она.
— А по-твоему, нужно за спасибо? — огрызнулась Алена.
— По-моему, это вообще не нужно!
— Зачем сторожевым собакам английские тексты? — спросил Борменталь.
— Папа, ты ничего не знаешь. Ты сходи и посмотри, что там у Василия Генриховича происходит, — сказала Алена.
— Генриховича?! — взревел Борменталь. — Я ему покажу Генриховича! Дай мне поесть, — обратился он к жене.
— А ничего нету, Митя.
— Как?
— А вот так. Дружков скупил все продукты, кормит своих псов. Мясом!
— Неправда, — буркнула Алена.
— Я тебе скажу, Митя, это сращивание партийной и теневой мафии, — зашептала Марина. — Васька ходит к Швондеру, поет с ним революционные песни, а сам уже все скупил. Продукты скупил, дома скупил, сейчас на землю зарится…
— И правильно, — сказала Алена. — Землю забросили.
— А эта ему подтявкивает! — Марина уперла руки в бедра. — Ты забыла, кто у тебя предки?! Русская интеллигенция! Не какие-нибудь шавки!
— Так, — сказал Борменталь. — Дай-ка мне ремень.
— Будешь меня пороть? — насмешливо спросила дочь.
— Не тебя. Брата своего, — мрачно изрек Борменталь.
Швондер лежал на койке под портретом Дзержинского. Тумбочка была уставлена лекарствами. В комнату вошел Дружков. Был он с ног до головы в «варенке». За ним просунулась в дверь морда лохматой собаки.
— Полиграф… — слабым голосом проговорил Швондер.
— Михал Михалыч, я вам Карата привел. Не скучно будет. Он вам и в магазин сбегает… — Дружков указал на пса.
— Спасибо… Полиграф, записи мои разберешь, архив. Может, еще потребуется.
— Будет сделано, — с готовностью кивнул Дружков.
— А?
— Сделаю, не волнуйтесь. Опубликую. Скоро типографию закупаем…
— Вот и хорошо, и славно… Полиграф, республика в опасности!
— Я знаю, — кивнул Дружков.
— Не сдавай позиций, Полиграф. Я на тебя надеюсь. Много контры проросло…
— Нерушимо, — сказал Дружков.
— Доктора — к стенке, — Швондер был уже в полубреду. — И запомни: так, как мы прожили — пускай попробуют прожить! Ничем себя не замарали!
— Только других, — кивая, негромко произнес Дружков.
— Как?
— Железное поколение, папаша. Родина не забудет.
Швондер откинулся на подушку, прикрыл глаза. |