— Что-то с большим трудом верится, что вы все-таки нашли общий язык с господином Ломоносовым, — сообщил я французу, разглядывая основательный такой бланш, от которого левый глаз выглядел полуприкрытым. — Могу с удовольствием констатировать, что у господина Ломоносова прекрасный удар правой.

— Что? — Д,Аламбер коснулся заплывшего глаза и покачал головой. — Нет-нет, это не то, о чем вы подумали, — тут же выдал он. — Господин Ломоносов никакого отношения к данному украшению не имеет. Я его получил, можно сказать, случайно.

— А не поведаете мне, кто имеет отношение к данному случайному украшению? — я продолжал смотреть на фонарь, крутя в руках скрученную в трубочку ведомость предполагаемых расходов, которые господин математик записал со всей возможной скрупулезностью. Хотя я еще не видел, что там написано, но вполне мог предположить основные статьи расходов. — Или это великая тайна?

— Никакой тайны в этом нет, — Д,Аламбер поморщился. — Вчера мы пошли в таверну, чтобы отметить явный прорыв в нашем деле. Нам удалось вывести вещество, которое предположительно изменит цвет стекла. В лабораторных условиях даже удалось испытать действие этого вещества, сейчас необходимо проверить его действие на больших поверхностях. — Он на секунду замолчал, словно мысленно вернулся в лабораторию, затем продолжил. — Никто не мог предположить, что господин Ломоносов выберет таверну из всех возможных столь неудачно. Мы еще не выпили и по кружке пива, как разгорелась драка между посетителями за двумя соседними столами. Она сопровождалась некоторым количеством летящей посуды, которую сидящие за двумя столами господа начали швырять друг в друга. Я не сумел увернуться вовремя от летящей почему-то в моем направлении миски и… вот, — он снова указал на фингал. Я же только хмыкнул. Не верю я в подобное объяснение, вот не верю и все тут. Но колоться Д,Аламбер не стал, лишь стоял и смотрел, как я разворачиваю свиток. Ну и хрен с ним, захочет потом расскажет, вот только сдается мне, что они с Ломоносовым были не просто пассивными наблюдателями разгоревшейся в кабаке драки, безвинно пострадавшие при этом. Пробежавшись взглядом по списку, и вроде бы, не заметив ничего слишком подозрительного, принялся изучать непосредственно цифры.

— Сколько?! — я уставился на итоговую сумму, чувствуя, как начинает биться сердце, грозя выскочить из груди. — Да вы с ума сошли! Восемьсот рублей? Это… это просто невозможно, — я откинулся на стуле и запустил руку в порядком отросшие волосы. Дернув за прядь, почувствовал боль, которая немного привела меня в чувства.

— Это по очень скромным подсчетам, ваше высочество, — взвился Д,Аламбер. — Вы же не думаете, что стекло — это дешево? А в нашем случае речь идет об уникальном стекле, какое еще не делает никто в мире.

— Нет, я так не думаю, — ответил я, глядя на него не мигая. — Более того, я знаю, что оно дорого, и видит Бог, если бы я знал, что вы вместе с господином Ломоносовым действительно доведете дело до логического конца, я бы нашел эти деньги.