Рука Гудова застыла в воздухе. Он и оба других майора уставились на Замятина, который, пожав плечами, сказал:

— Товарищ Чебриков приказал мне сконцентрировать силы СБ в приграничном районе на северо-западе. Но он не приказывал полностью вывести все силы безопасности с юга Польши. Вот я и выполняю его приказание. Но Краков всегда был центром политической оппозиции. К тому же город находится всего лишь в ста пятидесяти километрах от того места, где был обнаружен Скибор. Если он пересек границу, то он либо уже в Кракове, либо на пути туда.

Опять в кабинете воцарилось молчание, затем майор Гудов громко выдохнул воздух и взялся за трубку.

В это время майор Иванов задумчиво листал пачку, лежавшую у него на столе. Наконец он решился.

— Товарищ полковник... Не знаю, стоит ли это вашего внимания...

— Что такое?

Иванов раскрыл папку.

— С тех пор как мы узнали, что в это дело замешан Беконный Священник, мы вели тщательное наблюдение за «Колледжо Руссико» в Риме. Мы фотографировали всех входящих и выходящих оттуда людей. Так вот, несколько дней назад я решил внимательно просмотреть эти фотографии. Несколько раз была сфотографирована женщина. Я заметил сходство между ней и фотороботом женщины, которая была вместе со Скибором в Чехословакии.

Он замолчал на секунду и облизнул губы. Замятин спросил:

— Ну так что? Вы выяснили, что это за женщина?

— Да, товарищ полковник. Но я боюсь, что это нам ничего не даст. Оказалось, что это монахиня. Она уроженка Польши, но жила в каком-то венгерском монастыре.

Замятин хмыкнул:

— Монашка?

— Да, товарищ полковник. Но главное в том, что вчера я получил информацию: эта женщина так до сих пор и не вернулась в свой конвент. И похоже, никто вообще не знает, где она находится. А сходство просто поразительное.

— Покажи-ка, — приказал Замятин.

Иванов встал и отнес папку к нему на стол. Замятин открыл ее и увидел фотографию, прикрепленную скрепкой к обложке. Напротив был фоторобот.

Замятин внимательно изучал оба изображения в течение нескольких минут. Затем он кивнул и перевернул страницу. Из материалов он зачитал один абзац:

— Аня Крол. Двадцать шесть лет. Родилась в Кракове, Польша. Родители погибли в автокатастрофе седьмого октября 1960 года. Похоронены в Кракове...

Он поднял голову и долго смотрел отрешенным взглядом куда-то вверх. Затем он сказал:

— Я даже и предположить не мог, что Беконный Священник может использовать в подобной операции монашку Гудов, когда ты будешь в Кракове, ты должен поговорить там с самым важным лицом.

Мирек вздохнул:

— Почему ты так думаешь?

Марианна Лидовска указала на него пальчиком с ярко-красным ногтем.

— Ты, похоже, не голубой. И уж точно не убежденный католик. Но вот я предлагаю тебе себя, а ты никак не реагируешь.

Мирек улыбнулся ее откровенности. Они сидели в огромной гостиной. Был уже вечер. Занавески были распахнуты, и лучи света от огоньков на противоположном берегу отражались на черной воде.

Антон и Ирена рано утром уехали в Краков. Около часа назад зазвонил телефон. Ежи поднял трубку и слушал около минуты, ответив затем какими-то закодированными словами, смысл которых Мирек не разобрал. После этого Ежи и Наталья, надев дубленки, ушли в ночь, сказав, что скоро вернутся.

Мирек прислушивался, но звука машины слышно не было. Он надеялся, что вот-вот приедет курьер и его путь будет продолжен. Это убежище было комфортабельным и безопасным, но на второй день Мирек почувствовал какое-то нетерпение.

Он посмотрел на Марианну, сидевшую у камина и ожидавшую его ответа. На ней было короткое облегающее платье, под которым, видимо, ничего не было.