Судья молча закивал головой и голографическое изображение погасло. Соломон Вайсман несколько минут смотрел на Иля с плохо скрываемым ужасом, потом достал из тумбы своего громадного, двухтумбового письменного стола бутылку виски, выпил несколько глотков и хриплым голосом спросил:

— Так вы, правда, киарец?

Иль огорчённо вздохнул и буркнул:

— Ваша честь, что же теперь, если воробей родился на конюшне, так он уже жеребец? Нет, я человек.

Натянуто улыбнувшись, судья выпрямился и спросил:

— Что вам от меня нужно, рехвели Ильхем?

Похоже, что Соломон Вайсман имел счастье общаться с киарцами, раз он знал смысл слова рехвели — младший владыка. Иль грустно улыбнулся и сказал:

— Давайте назовём это сделкой, ваша честь. Вы своей властью предадите суду военного трибунала Вадима Ивлева и его дружков, которые покушались на мою жизнь и снимите с меня обвинение в предумышленном убийстве, поскольку я на них не нападал и только защищался. Согласно нормам и правилам законодательства Земли вы, как федеральный судья, имеете на это полное право Ну, а я в свою очередь не стану прибегать к тем моим правам, которые достались мне только потому, что меня угораздило родиться на Киаре, к чему я, сами понимаете, не имел никакого отношения. Это целиком и полностью заслуга моих родителей и того, что киарцы сами допустили оплошность. Они и сами не понимают, как такое могло случиться.

Судья торопливо кивнул головой и сказал:

— Хорошо, рехвели Ильхем, я так и сделаю. — И тут же спросил — Почему вы не живёте на Киаре, рехвели?

— Потому, что это мой выбор, ваша честь. — Строгим тоном ответил Иль — Я прожил в Вечном городе семь лет, получил, как и все киарцы, базовое образование, а когда мне исполнилось семь лет, для киарцев это возраст выбора пути, то предстал перед Советом владык и они спросили меня, кем я хотел бы быть. Ну, я и ответил им, что я родился Всадником и буду им до самой смерти. Хотя я и учился в киарской школе, ваша честь, воспитывали меня всё-таки дома мои родители, так что по другому я ответить не мог и нисколько об этом не жалею.

Соломон Вайсман тут же принялся задавать Илю множество вопросов и с каждым новым его охватывал какой-то азарт. Иль всё никак не мог взять в толк, чего ему нужно от него, тем более, что судья отложил слушанье его дела на час дня и всё задавал, задавал и задавал ему вопросы, некоторые из которых были вообще не по теме и касались в том числе и математики. Иль и сам удивлялся тому, что у него находились на них ответы. В конце концов судья как-то хищно осклабился и сказал:

— Ну, что же, Всадник Иль, мне всё понятно. Вы готовы к тому, чтобы выслушать мой приговор?

Иль пожал плечами и ответил:

— Конечно готов.

Они спустились вниз, Иль занял своё место, но уже через минуту ему пришлось встать и федеральный судья Вайсман огласил свой приговор, услышав который он едва сумел сдержаться, так как с одной стороны судья вынес определение в отношении семерых курсантов, обвинив их заговоре с целью убийства, а с другой стороны тут же обвинил Всадника Иля в непредумышленном убийстве одного курсанта в порядке самозащиты, неосторожном обращении с боевым оружием, повлекшим смерть Вадима Ивлева, и в завершении своей речи сказал:

— Будь вы обычным человеком, Всадник Иль, я бы оправдал вас вчистую, но в том то и дело, что вы Всадник. Вы не могли в сложившихся обстоятельствах спасти жизнь вашего коня, хотя и это ещё не факт, но самое главное, вы могли вообще не обнажать своего оружия и отделать этих негодяев одним только бичом.