- Я не против того, чтобы ты командовал армией в этой войне. Ты - лучший из всех. Я верю, что ты доведешь дело до конца и возьмешь Трою. Но что мы будем делать, когда война будет закончена и армия вернется домой? Сложишь ли ты пост воеводы? Не будешь ли ты посягать на…

    - На твой трон? Это заманчивая мысль, юноша. Микены ведь отказываются признать меня ванактом Аргоса. Только басилеем.

    - Это так. Отец и дед считали, что на нашей земле должен быть только один ванакт.

    - Может быть, они были правы. Только почему ванакт должен править именно из Микен? Почему не из Аргоса?

    - Я понимаю… Ты хочешь войны, Диомед? Войны между Аргосом и Микенами? Междоусобной сечи?

    - Если я решу завоевать Микены, войны не будет. Войско подчинится мне, а не безусому юнцу. Сиди, не вскакивай. Или ты решил отомстить мне за отца?

    - Это был честный бой. Отец… знал, на что он шел. Я не буду тебе мстить. Но хоть ты и великий воин, Диомед, я не сдам тебе Микены без боя.

    - Успокойся. Мне не нужны Микены, и я подозреваю, что и сам не очень-то нужен Аргосу. Я еще не решил, что будет дальше, но за свой трон ты можешь быть спокоен. Мне не нравится микенское вино.

    Дэн

    Честно говоря, сначала я подумал, что ослышался. Не мог же всесильный медиамагнат болеть за одну из сражающихся армий. И не мог же он на полном серьезе предлагать нам вмешаться в прошлое и изменить его.

    Интересно девки пляшут, как говорят у меня на родине.

    Пока я ошалело соображал, как мне реагировать на шокирующее заявление моего работодателя, мистер Картрайт повел бровью и пожелал остаться со мной наедине. Пибоди, Хенриксона и Мура как ветром сдуло.

    Что бы это значило?

    Мистер Картрайт закурил сигару, пуская дым в потолок. Выдерживает паузу, психолог фигов.

    Что же он задумал? Какую выгоду хочет извлечь на этот раз?

    - Мы живем в великое время, мистер Громов, - наконец-то решился он нарушить молчание. - Вы сами это понимаете?

    - В принципе понимаю.

    - Еще никогда человечество не было так близко к объединению, как сегодня.

    - И объединяет его ваше шоу?

    - Наше шоу, - сказал он, нажимая на слово «наше». - Наше шоу, мистер Громов. Неужели вы считаете, что стоите в стороне?

    - Мой вклад столь мизерный, что его можно и не считать. По большому счету я только смотрю записи.

    - Вы не просто смотрите. Вы анализируете, делаете выводы. И я никогда не поверю, что во время просмотра вы остаетесь равнодушным. Признайтесь, что это не так.

    - Признаюсь.

    - И на чьей же стороне ваши симпатии?

    - Э…

    - Дайте, я сам угадаю. Ваши симпатии на стороне проигрывающих. На стороне обреченных. Вы хотите, чтобы победила Троя.

    - Почему вы так думаете?

    - Вы же русский. А русских во все времена тянуло на сторону сирых и убогих. Защитить слабого, поставить на место зарвавшегося наглеца…

    - Допустим. И что с того?

    - Я хочу, чтобы Троя победила. Более того, я не просто хочу этого, я намереваюсь этому поспособствовать. У нас ведь в прошлом находится первоклассный специалист, которому мы платим хорошее жалованье и который фактически ничего не делает. Я говорю о полковнике Трэвисе.

    Можно подумать, у нас там несколько специалистов. Или их действительно несколько? Нет, не может быть.