— Керанс…

Он оглядел яркую палубу, сверкающее световое облачение брезентового навеса вверху, а также эбеновое лицо сидящего у него в ногах Адмирала. Гигантский негр могучими ладонями качал воздух в его грудь.

— Странгмен, он… — Поперхнувшись брызнувшей из горла влагой, Керанс позволил своей голове снова откинуться на горячую палубу, солнце кололо ему глаза. Кольцо лиц внимательно на него смотрело — Беатриса тревожно распахнула глаза, Бодкин с серьезным видом хмурился, дальше шла мешанина других коричневых лиц под кепками цвета хаки. Внезапно вклинилось единственное белое лицо. Лицо это ухмылялось. Всего в паре метров от Керанса, оно скалилось, будто непристойная статуя.

— Странгмен, вы…

Ухмылка преобразилась в победную улыбку.

— Нет, Керанс, я этого не делал. Даже не пытайтесь свалить на меня вину. Доктор Бодкин вам подтвердит. — Тут он погрозил Керансу пальцем. — А ведь я предупреждал вас слишком глубоко не погружаться.

Адмирал встал, судя по всему, удовлетворенный тем, как Керанс восстановился. Палуба казалась сделанной из раскаленного железа. Приподнявшись на локте, Керанс сел в луже воды. В паре метров от него, местами сморщенный подобно сдувшемуся трупу, лежал скафандр.

Беатриса протолкнулась сквозь кольцо зевак и присела рядом.

— Расслабься, Роберт, не надо сейчас об этом думать. — Она обняла его за плечи, настороженно поглядывая на Странгмена. Тот стоял за спиной у Керанса, уперев руки в бока и ухмыляясь от удовольствия.

— Шланг перестал… — Керанс откашлялся, легкие его были словно два нежных помятых цветка. Он медленно дышал, успокаивая их прохладным воздухом. — Его тянули сверху. Разве вы не остановили…

Тут вперед выступил Бодкин с курткой Керанса; он набросил ее Керансу на плечи.

— Полегче, Роберт; теперь это не важно. Я действительно уверен, что тут не вина Странгмена; когда это случилось, он разговаривал со мной и Беатрисой. Шланг обернулся вокруг какого-то препятствия — все выглядит как чистый несчастный случай.

— Нет-нет, доктор, тут вовсе не несчастный случай, — вмешался Странгмен. — Не надо увековечивать миф — Керанс будет куда более благодарен вам за правду. Он сам закрепил тот шланг, вполне сознательно. Зачем? — Тут Странгмен принял авторитетную позу. — А затем, что он на самом деле хотел стать частью затонувшего мира. — Он принялся смеяться, хлопая себя по ляжкам от удовольствия, пока Керанс неуверенными шагами ковылял к своему креслу. — И самая умора здесь в том, что Керанс не знает, правду я говорю или нет. Понимаете, Бодкин? Взгляните на него — он действительно не уверен! Боже, какая ирония!

— Странгмен! — преодолевая свои страхи, гневно крикнула на него Беатриса. — Прекратите! Это мог быть несчастный случай.

Странгмен театрально пожал плечами.

— Мог быть, — с сильнейшим ударением повторил он. — Давайте это признаем. От этого дело становится еще интереснее — в особенности для Керанса. «Пытался я себя убить или не пытался?» Ведь это один из немногих экзистенциальных абсолютов, вопрос куда более важный, чем «Быть или не быть?», который скорее подчеркивает неопределенность самоубийства, нежели вечную амбивалентность жертвы.