Бросив на пол свой шлем, Странгмен продемонстрировал Керансу графин горячего черного кофе и зеленый от времени консервированный сыр «горгонзола».

— Вот вам презент. — С хмурой любезностью он заглянул в потускневшие глаза Керанса. — Ну, как там в глубоком времени?

Керанс присел на край кровати, дожидаясь, пока гудение фантомных джунглей затихнет у него в голове. Словно бесконечные мелководья, остатки сновидений простирались под окружавшей его реальностью.

— Зачем вы сюда приезжаете? — откровенно спросил он.

Странгмен принял оскорбленную позу.

— Вы мне нравитесь, Керанс. Странно, что вы об этом забываете. — Он прибавил мощность кондиционера, улыбаясь Керансу и косо, хитровато на него поглядывая. Керанс в ответ настороженно молчал. — Впрочем, у меня есть и другой мотив. Хочу, чтобы вы сегодня вечером со мной пообедали. Нет-нет, даже не начинайте мотать головой. Я частенько сюда наведываюсь; настало время отплатить вам за гостеприимство. Беатриса и старина Бодкин тоже там будут. Ожидается шикарный праздник — с фейерверками, барабанчиками бонго и… с сюрпризом.

— С каким еще сюрпризом?

— Увидите. Поверьте, кое-что действительно эффектное. Я ничего не делаю наполовину. Если мне захочется, вон те аллигаторы на кончиках хвостов запляшут. — Странгмен с торжественным видом кивнул. — Клянусь, Керанс, вы получите сильные впечатления. Это даже может принести вам благо в душевном смысле — может остановить эту вашу безумную машину времени. — Тут его настроение вдруг изменилось, он стал более сдержанным. — Впрочем, я не должен донимать вас насмешками. Я бы не вынес и десятой доли той личной ответственности, которую вы на себя взвалили. К примеру — трагического одиночества тех заколдованных триасовых болот. — Он взял с кондиционера книгу, томик стихов Донна, и сымпровизировал цитату: — «Мир внутри мира, и каждый сам себе остров, по морю архипелагов плывет…»

Ни секунды не сомневаясь, что он дурачится, Керанс поинтересовался:

— Как там водолазные работы?

— Откровенно говоря, так себе. Город лежит слишком далеко к северу, и здесь мало что осталось. Впрочем, несколько интересных вещиц мы все же нашли. Сегодня вечером увидите.

Керанс заколебался, сомневаясь, хватит ли у него энергии на болтовню с доктором Бодкиным и Беатрисой — с ними обоими он не виделся со времени того буйного водолазного празднества. Странгмен, однако, каждый вечер подкатывал в своем гидроплане к многоквартирному дому Беатрисы (какой успех он там имел, Керанс мог только догадываться, хотя замечания о Беатрисе самого Странгмена — «Женщины как паучихи — сидят, наблюдая за вами, и плетут свои сети» или «Проклятье, Керанс, она все про вас говорит» — указывали на негативный отклик).

Впрочем, определенный акцент в голосе Странгмена предполагал, что присутствие Керанса обязательно и что отказа он не допустит. Ожидая ответа, Странгмен последовал за ним в гостиную.

— Весьма неожиданное уведомление, Странгмен.

— Чертовски сожалею, Керанс, но раз уж мы так коротко друг друга знаем, я был уверен, что вы не станете брать в голову. Ладно, спишите это на маниакально-депрессивный склад моей личности. Вечно я за сумасбродные планы хватаюсь.

Керанс нашел две кофейные чашечки с позолотой и наполнил их из графина. «Так коротко друг друга знаем, — иронически повторил он про себя. — Будь я проклят, если вообще знаю вас, Странгмен». Носясь по лагунам подобно преступному духу затопленного города, Странгмен был наполовину буканьером, наполовину дьяволом. И все же он играл дополнительную нейроническую роль, где его влияние представлялось едва ли не положительным.