Расставшись с Питером, Величко решил оставшееся до отъезда время провести на широкую ногу и зашел в ресторан гостиницы «Литва». Здесь ему скучать долго не пришлось. Вскоре свободное место за его столиком заняла привлекательная девушка по имени Моника. В легком и непринужденном разговоре с ней незаметно пролетело несколько часов, и, чтобы не опоздать на поезд, Величко пришлось вызывать такси. При следующих приездах в Вильнюс он после явки с Петером каждый раз встречался с Моникой и, видимо, не жалел о потраченных гонорарах. Вероятно, не сожалела об этом и шведская разведка; она не только экономила свои кроны, но и получала через Монику немало полезной информации о своем агенте.

Обрадованный первым успехом в шпионском деле, Величко, возвратившись в Калининград, активно взялся за выполнение задания шведской разведки. Пользуясь своим служебным положением, он получал в штабе секретные документы и скрытно делал из них выписки. Этого ему показалось мало. Под различными предлогами шпион брал у ничего не подозревавших сослуживцев материалы, которые имели строго конфиденциальный характер, и копировал их.

Наступил февраль 1997 года, а вместе с ним и время очередной встречи с сотрудником шведской разведки. Как и предыдущая, она должна была состояться в Вильнюсе.

28 февраля в 12 часов Величко прибыл на заранее обговоренное место, но на явку никто не пришел. Пакет с собранными секретными сведениями, за которые он рассчитывал получить солидный куш, остался невостребованным, а в душе нарастала волна гнева и разочарования. Похоже, его расчеты подоить шведскую разведку, подкармливая ее порциями информации, не оправдались. Петер, выжав его как лимон на предыдущей встрече, видимо, решил поставить на нем крест. Слабым утешением Величко могло служить лишь то, что в шведской спецслужбе тоже хватало своего бардака. В ней ошиблись с датой явки. Он же, кипя от возмущения, направил на известный в Стокгольме адрес сигнальную открытку и возвратился домой, в Балтийск.

Прошел месяц, затем другой. Петер по-прежнему продолжал хранить загадочное молчание. Терпение у Величко иссякло. Пренебрегая полученными от него инструкциями, он в мае направил из Калининграда очередное письмо, в котором просил о встрече в Вильнюсе в середине июля. Вскоре поступил ответ со встречным предложением: перенести ее на сентябрь. Величко вынужден был согласиться, но на этот раз, чтобы не привлекать внимания контрразведки к своим участившимся поездкам в Литву, отправил в Вильнюс жену. Не посвящая ее в детали своих отношений с Петером, вручил ей два письма, страхуясь на тот случай, если одно из них не дойдет до адресата. В обусловленной форме он извещал о своей готовности к встрече 12 сентября. Жена успешно справилась с этим поручением мужа. Для Величко потянулось время томительного ожидания.

Наступившее лето не принесло ему радости. Наоборот, одна неудача следовала за другой. Расчет на то, что за это время ему удастся собрать новые секретные данные по Балтийскому флоту и получить доступ к особо охраняемым сведениям, не оправдался. Командование не заключило с Величко контракт на продолжение службы. Попытка устроиться на гражданскую должность в качестве референта в Разведывательное управление Балтийского флота, как рекомендовали в шведской разведке, также оказалось безрезультатной. Свободных вакансий в Информационном центре, куда он так стремился, не нашлось.

Подошла осень. Поиздержавшийся Величко с нетерпением ожидал встречи с Петером в надежде пополнить тощий кошелек.

День 11 сентября 1998 года мало чем отличался для него от многих других. Он, как обычно, сел в вагон поезда, следовавшего в Вильнюс, но на границе с Литвой ему пришлось пережить не одну тревожную минуту. На этот раз российский пограничный и таможенный наряд как никогда тщательно проверял вещи и документы пассажиров. Промелькнувшее было у Величко подозрение, что контрразведка ведет охоту на него, так и осталось подозрением. Проверка благополучно завершилась.