В Риге Виктор не задержался. В числе других наиболее подготовленных и опытных агентов его направили в диверсионную школу, располагавшуюся в местечке Вяцати, а в июле перевели в Балдоне. Там он в течение нескольких месяцев проходил интенсивную подготовкув составе специальной группы к «глубинной разведывательно-диверсионной деятельности на территории республики Коми». В высшем руководстве абверарассчитывали на то, что группа Попова сможет стать ядром повстанческого движения, вокруг которого должны были объединиться находившиеся в ссылке выходцы из республик Прибалтики.

Комплектование и работу с группой вел кадровый разведчик Николай Дуайт-Юрьев. Виктор, воспользовавшись тем, что его мать была родом из Ленинграда, сумел сблизиться с ним и установить приятельские отношения. В дальнейшем с его помощью он познакомился с другими преподавателями-инструкторами и через них собрал данные на руководителей и ряд курсантов разведшколы.

В сентябре 1942 года группу в полном составе возвратили в Ригу, в распределительный пункт «Абверштеллеостланд». В течение трех месяцев она находилась в готовности для заброски в советский тыл. Преподаватели в обучении курсантов особенно не усердствовали, и Виктор, воспользовавшись этим, принялся исподволь готовить почву для вербовки Дуайта. Под предлогом изучения «Майн Кампфа» Гитлера просил его перевести основные положения книги. В ходе их обсуждения неназойливо сеял у него сомнения в непогрешимости идей национал-социализма.

Это, а также недовольство Дуайта топорными методами работы германской разведки и тем, что его, арийца-полукровку, немцы держат за черную кость, привели к тому, что в декабре 1942 года он сам предложил Виктору установить контакт с советской разведкой. К такому решению пройдошливого и прагматичного Дуайта подтолкнуло, видимо, докатившееся до тихой Риги эхо грядущей катастрофы вермахта под Сталинградом. Виктор, опасаясь провокации, не сразу принял это предложение, держал паузу и, чтобы отрезать ему пути назад, предложил сначала собрать компрометирующий материал на личный состав «Абверштеллеостланд», а потом уже искать канал связи с советской разведкой. Дуайт согласился, но довести эту работу до конца им не удалось.

В январе 1943 года группу Попова передали из абвера в Главное управление имперской безопасности, в подразделение «Цеппелин-Норд». На базе его учебного центра в Гатчине Виктор с Дуайтом готовились к выполнению специального задания в Ленинграде и одновременно занимались сбором разведывательных данных. У них накопился значительный объем информации. Однако восстановить канал связи с Особым отделом Северо-Западного фронта, в том числе и через местное подполье, Виктору так и не удалось.

Заброска в тыл Красной армии также откладывалась. Ни начальник центра гауптштурмфюрер СС Мартин Курмис, ни преподаватели, ни тем более курсанты не могли знать ее причины. Все решалось на самом верху, а там северное направление стало второстепенным. Вермахт готовился нанести сокрушительный удар на центральном участке фронта, под Курском и Орлом. 15 апреля 1943 года Гитлер подписал директиву № 6. И мощный бронированный кулак, состоявший из новейших тяжелых танков Т-6 «Тигр» и Т-5 «Пантера», штурмовых орудий «Фердинанд», начал сосредоточиваться на Курской дуге.

Оставаться и дальше без связи с Центром, имея на руках материалы на десятки агентов, которые шпионили и совершали диверсии в тылу советских войск, Виктор уже не мог и решил использовать свой последний козырь. В беседе с Дуайтом он вскользь упомянул о своем высокопоставленном родственнике Леонове в Наркомате путей сообщений. Тот с ходу предложил ему обратиться к гауптштурмфюрер СС Курмису. Виктор отказался, так как опасался, что такой опытный разведчик, каким являлся Курмис, мог заподозрить подвох. Действительно, после четырех месяцев молчания, подобное заявление выглядело бы странным, если не сказать больше — подозрительным.