Расчет оправдался. Курмис с полуслова понял, какой важный кадр попал в его руки, и незамедлительно сообщил в Берлин. Первый шаг в операции, от успеха которой через месяц-другой будут зависеть жизни и смерти тысяч советских солдат, был сделан. Дальше события развивались с калейдоскопической быстротой.

Часть вторая Визит к Кальтенбруннеру

На докладную начальника центра «Цеппелин-Норд» гауптштурмфюрера СС Мартина Курмиса на Потсдамерштрассе, 29, где находилось VI управление РСХА — политическая разведка службы безопасности, среагировали оперативно. Шифровка в кабинетах 6-го отдела не залежалась. Вечером того же дня с предложениями ведущего специалиста по русской агентуре штурмбанфюрера СС Вальтера Курека она легла на стол руководителя «Цеппелина» оберштурмбанфюрера СС доктора Гайнца Грефе. После ознакомления с ее содержанием Грефе позвонил Курмису и потребовал немедленно командировать Попова и Дуайта-Волкова в его распоряжение.

Ближайший поезд на Берлин отправлялся через час. К тому времени билеты, командировочные и спецпропуска на Дуайта-Волкова и Бутырина-Попова лежали на столе Курмиса. Поднятые среди ночи, они стояли перед Курмисом и сонно хлопали глазами. Гауптштурмфюрер был краток, так как там, в столице, уже вряд ли чем мог им помочь, и потому потребовал только одного — не быть идиотами и использовать подвернувшуюся возможность, чтобы проявить себя.

Прифронтовой Псков провожал Виктора и Николая перекличкой ночных патрулей и лязгом затворов автоматов. К вокзалу они добрались одновременно с приходом поездом. Паровоз сердито попыхивал парами. Из приоткрытых дверей тамбуров бледными полосками пробивался свет. На ступеньках застыли заспанные кондуктора и, помахивая фонарями, выкрикивали номера вагонов. Пассажиров оказалось не много. На фронте шли затяжные бои, и командиры не баловали своих подчиненных отпусками в фатерлянд.

Бутырин и Дуайт поднялись в полупустой вагон, прошли в купе и по-хозяйски заняли нижние полки. Сиплый свисток паровоза потонул в грохоте и лязге металла. Вскоре под мерный перестук колес Виктор не заметил, как задремал. Проснулся он поздно, солнце вовсю палило в окно. За ним мелькали ухоженные поля, ровные, как армейский плац, и расчерченные, будто по линейке, на идеальные квадраты и прямоугольники дороги без единой выбоины, лужайки, подстриженные словно под гребенку, у сверкающих свежей краской фольварков и кирх.

Здесь, в самом сердце военной машины Германии, Восточной Пруссии, эти идиллические картинки мирной жизни представляли разительный контраст с теми чудовищными разрушениями, которые еще вчера стояли перед глазами Виктора. Он уже больше не мог спокойно смотреть на это бюргерское благополучие и слышать звучавшую в коридоре гортанную немецкую речь и раскатистый смех. Перед глазами невольно возникали исковерканные взрывами подводы, машины и вагоны, раздавленные гусеницами танков десятки человеческих тел — женщин, стариков и детей. От жутких воспоминаний Виктор поежился и, чтобы на время забыться, зарылся в газеты и журналы, которые неугомонный Николай натащил в купе.

В столицу Германии они приехали поздним вечером. Поезд бесшумно остановился у сверкающей идеальной чистотой платформы. Николай, подхватив чемодан, первым вышел из вагона и завертел головой по сторонам, высматривая встречающего от «Цеппелина». Виктор встал рядом.

Встретил их худощавый, напоминающий юношу обер-штурмфюрер. На вид ему было не больше двадцати. Над верхней губой пробивалась редкая щетка усов, на щеках играл нежный девичий румянец. При ближайшем рассмотрении курьер для особых поручений из специальной команды СД Алоиз Гальфе оказался не настолько юн. Под его остекленевшим взглядом Виктор почувствовал себя неуютно. В нем сквозило холодное презрение к прибывшим с периферии провинциалам.