|
Вскоре до них долетели обрывки разговора. Говорилодин человек — похоже, беседовал сам с собой. Атаман жестом велел Малику напасть первому, но не стрелять. Бывший омеговец отставил ружье, пригнулся, готовясь прыгнуть. Голос стал громче, и они услышали: Мужик — он в путь всегда спешит, Скучать ему не след, А баба дома пусть сидит И варит там обед! * * * Перед проемом Белорус смолк и осторожно заглянул в зал. Первое, что бросилось ему в глаза — высокая беловолосая фигура посередине. Тим замер, хлопая глазами, этого и ждал Малик. Он схватил рыжего за горло и рванул на себя, одновременно мертвой хваткой вцепившись в запястье руки, сжимающей пистолет. Тим захрипел, Макота ударил его прикладом автомата по темени и тут заметил стоящего дальше Турана, вскинувшего винчестер. Атаман дернулся, и удар вышел неудачным — вместо того, чтобы вырубить рыжего, лишь оглушил, приклад прошел вскользь. Туран выстрелил, Макота вскинул руки, прикрывая голову — привычка, выработавшаяся после долгого ношения куртки с панцирными пластинами. От пули, выпущенной из винчестера почти в упор, куртка вряд ли могла защитить, но сейчас выстрел лишь отбросил Макоту назад. На груди атамана плеснулся зеленый свет. Туран шагнул вперед и снова выстрелил. Растерялись все четверо — Белорус не был готов к нападению, Макота с Маликом не ждали, что противников окажется двое, а Туран никак не рассчитывал, что выстрел на таком расстоянии не свалит врага. Он выстрелил еще дважды — Макота вздрагивал всем телом, шатался, но не падал. Он не решался опустить руки, которыми прикрывал голову, омеговский автомат болтался на ремне. Туран шагал и стрелял, Макота шатался… Полузадушенный Белорус хрипел и ворочался, Малик не выпускал его запястья и горла. Туран прыгнул, с размаху опустив приклад винчестера на скрещенные руки Макоты. Зеленая вспышка ослепила его, атаман повалился на спину, увлекая противника за собой. В падении он согнул колени и ударом в живот сбросил Турана с себя. Наполовину оглушенный Белорус сумел придавить спусковой крючок. Пуля вжикнула прямо у виска встающего Турана, и он выронил винчестер. Малик опрокинул Тима на пол, поставил колено на грудь, надавил, но получил растопыренными пальцами в лицо и отпрянул, до крови прикусив язык. Белорус зашарил по полу, нащупывая пистолет. «Хорек» больно давил под ребра, перед глазами плыли цветные пятна… Макота, пятясь, опустил правую ладонь и перехватил цевье автомата. Поднял его одной рукой. Туран метнулся в сторону — там, в углу громоздились уже знакомые серебристые рулоны. Макота шагнул следом, целясь, оказался над Маликом и Белорусом — бывший омеговец был сверху, он одолевал, и атаман не стал вмешиваться. Он помнил: небоходы дают за шакаленка пятьсот монет серебром, значит, его нельзя убивать, стрелять надо по ногам… Ствол автомата нырнул вниз, грохнула короткая очередь, но Туран подскочил, пули ударили в пол под ногами. Белорус, уже теряя сознание, нащупал что-то на полу, ухватив, из последних сил врезал Малику по голове. Тот сопел и давил все сильней, он побеждал и чувствовалэто… Удар пришелся в висок — и от головы бандита разлетелось облако красных брызг. Падая позади чего-то серебристого, Туран увидел, как Макота странно подпрыгнул на месте. Голова атаманадернулась, ноги оторвались от пола, он повалился набок… А за ним оказался Крючок, и приклад ружья в руках лопоухого описал дугу, заканчивая удар, сбивший Макоту. Белорус хрипел и ворочался на полу у входа, его заливала кровь, которая била из развороченной головы Малика — Тим ослеп и никак не мог вдохнуть, мертвое тело придавило его. Крючок, шагая вслед за отползающим Макотой, раз за разом опускал приклад, словно молотобоец. Атаман заслонялся локтями. Его накрыл ореол зеленых вспышек — броня держала удары. |
