|
В мгновение ока от чудовища просто ничего не осталось — все оно превратилось в жидкость, которая шипела и пузырилась, впитываясь в ил. — К-капот горит? — спросил Стопор. — Не горит, — возразил Захар, тормозя. — Дымится только. Железная поверхность исходила сизым маревом — часть кислоты попала на нее, начисто смыв грязь вместе с ржавчиной. — Мы вроде под кислотный дождь угодили, — заметил Макота. — Дерюга, а ну проверь, шины целы? Дерюга! Все посмотрели на молодого — тот раскачивался, широко разинув рот, одной рукой тер левое ухо, а другой — правый глаз. — Дерюжка! — Захар пихнул его в бок. Дерюжка просипел: — Оглушило… Оглушило меня, хозяин! Макота, где ты? И ослепило — не вижу ничего! Беда, ослеп я! Хозяин, не вижу тебя! Ослеп и оглох, как же я теперь?! — Так, я сам гляну, — решил атаман и, распахнув дверцу, встал на подножке. Дирижаба летела прочь. На земле впереди появилось зеленоватое болотце, из пузырящейся жижи выступали черепа, торчали кости и ярко поблескивающее, будто начищенное железо. Колесо справа оказалось цело, Макота приказал: «Не высовываться пока», спрыгнул и обошел болото. Из кабины доносились причитания Дерюжки, Захар покрикивал на него. Второе колесо тоже было цело, и атаман вернулся обратно, но прежде чем залезть в машину, забрался на подножку, уперев руки в бока, поглядел вслед дирижабе. Она уже стала смутным силуэтом в дымной мгле. Нет, сейчас не догнать шакаленка. Макота плюнул и полез в кабину. — Хозяин, я тебя вижу! — вскричал Дерюжка, протягивая навстречу руки. — Вижу тебя! — Ладно уже, отвали. — Макота отпихнул его. — И слышу! — восхитился бандит. — Вот сейчас ты сказал: «отвали», а еще, кажись… — Все, заткнулся! — распорядился атаман. — Захар, как машина, на ходу еще? — Я ж тебе говорил: ремонт нужон. — Ремонт… — протянул Макота. — Так… Стало быть… Стопор, перегнувшись через плечо Дерюжки, спросил, тыча пальцем на сверток под его ногами: — Эт-то что? — Стопорик! — обрадовался Дерюжка и обхватил Стопора за голову. — И тебя вижу, родной! Бандит вырвался из его объятий, и молодой принялся тереть глаза кулаками. — Значит так, хлопцы, — решил Макота. — Счас пока рулим дальше. Неохота мне возле дырищи этой торчать. Рулим до того самохода, ну, автобуса со шкелетами, помните? Как раз ночью уже возле него будем, там привал. Захар — чинишь, че там еще починить надо. Стопор — помогаешь ему. Не возле костра отлеживаешься, а помогаешь! А мы с молодым пока машину вот этой штукой, — он топнул по свертку, — обматываем. Да-да, и не лупайте на меня глазенками. Это — броня. — Вот это гибкое — броня? — не поверил Захар. — Во-во. Ее пули не берут, ясно тебе? — Мы проверяли! — гордо добавил Дерюжка. — Ты что, самому Макоте не веришь?! — Как же тогда на машине ее закрепить? — возразил механик. — Если пули не берут, так и отверстий в ней не пробить, чтоб, к примеру, винтами прихватить. — Ниче, решим как-нибудь. — А потом куда, Макота? — спросил Дерюжка, преданно заглядывая в лицо хозяина красными распухшими глазами. — Потом к Кораблю, а куда ж еще? Там наши хлопцы остались, надо забрать. — А потом? — Потом… — протянул атаман, в голове которого только-только начал складываться план. — Знаю я одно местечко, куда мы потом поедем. Хорошее местечко. — А с этими что? — Захар показал вслед дирижабе, окончательно пропавшей из виду, и все посмотрели вперед. |
