|
Морщины какие-то, мелкие складки… никаких свидетельств того, что недавно проход в этом месте был наглухо перекрыт. Ставридес с Макс начали обсуждать, что за материал покрывает стены. Белорус хлюпал разбитым носом и возражал им обоим. Турана не слишком занимали вопросы устройства энергиона, он знал, что Макота рядом и что расстояние, разделяющее их, сокращается с каждым шагом. Это знание гнало его вперед. Светлый круг, которым заканчивался тоннель, маячил впереди — там, дальше, освещение было ярче. — Как по кишке идем, — заметил Белорус. Туран подумал: и впрямь! Вот что напоминает материала стены — мышечную ткань, которая способна сокращаться и расслабляться. Так и вырастает мембрана на входе, как увеличивается в размерах напряженный мускул. Но это понимание возникло где-то на задворках сознания, а центральной, основной, была мысль — Макота где-то рядом. Он достиг окончания «кишки» и осторожно выглянул — дальше был обширный зал. Вереницы светящихся пятен поднимались от плоского основания, уходили вверх — к сферическому своду. Зал опоясывали световые дорожки, полосы огоньков скрещивались, сплетались в странный узор. Свечение было неярким и мягким, оно не позволяло разглядеть помещение целиком. Хотя Туран видел, что зал не пуст: справа громоздились какие-то незнакомые предметы, пол усеивали холмики поблескивающей мягкой субстанции, из них торчали причудливо изломанные стержни. Туран втянул носом воздух, насыщенный незнакомыми запахами. Все здесь было непривычным, неправильным, не приспособленным для людей. И еще постоянно казалось, что кто-то глядит ему в затылок — не покидало ощущение присутствия рядом чего-то живого, огромного, темного, который с угрюмой настороженностью наблюдал за Тураном откуда-то сверху. Туран остановился, не дойдя до середины зала. Спутники вошли следом и остановились, разглядывая помещение. — Ну и что здесь у нас? — нарушил затянувшееся молчание Белорус. Странно, но эха в этом обширном помещении не было, звуки таяли, растворялись в прелом сыром воздухе. — Если коридор использовался как выход, — сказала Макс, — то здесь должно быть оборудование для вылазок. Но я не вижу ни защитных костюмов, ни аптечек, ни оружия… — И что это означает? — буркнул Ставридес. — Возможно, тот, кто пользовался выходом, не нуждался ни в оружии, ни в аптечках и прочем. А может, все сгнило и растаяло. Видите эти кучи на полу? Горбы субстанции напоминали застывшее желе, мягкий свет искрился на их поверхности. Стержни, частично погруженные в блестящую массу, были белесыми, шершавыми с виду. Белорус присел над одной такой кучей и потрогал пальцем. — Твердая. Он взялся за изогнутую трубку, потянул — но она оказалась прочной и держалась крепко. Белорус запыхтел, откинулся назад, но трубка осталась на месте, а горб растекшейся массы не отлипал от пола. — Как кость торчит, — сказал он, поглядев на спутников. — Как кость из мертвого тела. * * * Зеленоватый дым взлетел над матово поблескивающим круглым боком энергиона, ветерок подхватил его и понес к склону. Атаман с Маликом переглянулись. — Вроде полегчало, а? — неуверенно спросил бывший омеговец. — Не вяжется в башке узлом? — Да у тебя и вязаться там нечему, — буркнул атаман. — А у Дерюги тем паче. Дым пропал, вспышки и треск внизу прекратились. — Дерюга! — позвал Макота, подступая в дыре. — Ты как там? Живой? Из отверстия донеслись стоны и легкий треск. — Живой, выходит, — заключил атаман. — Тут я! — жалобно прозвучало снизу. — Запутался! И дышать тяжело! Малик присел над дырой, отложил ружье и лег, свесив голову вниз. — Дерюжка, ну-ка пошевелись… А, вижу! Слышишь, хозяин, тут какие-то веревки или канаты, на них молодой свалился, и мы по ним можем вниз сползти. |
