Вдобавок ко всем нововведениям Леаркус исключил из рациона солдат порции амасека, кофеина и сигарет. Все эти излишества тоже могли стать причиной обезвоживания организма, хотя поначалу запрет чуть не повлёк за собой открытое восстание. Но Леаркус знал, что принятые меры себя оправдывают: количество заболевших вследствие обезвоживания резко уменьшилось.

В первые дни учений солдаты часто натирали ноги, и мозоли нередко загнивали. Тяжёлые, жёсткие ботинки плохо пропускали воздух, ноги потели. Все это даже привело к нескольким случаям гангрены. Тогда снабженцы из корпуса Логреса передали образцы своей форменной обуви на фабрики Эребуса, и уже через пару дней защитники Тарсис Ультра стали получать новые крепкие «дышащие» ботинки, а также по несколько пар носков и противогрибковый порошок.

Деятельность Себастьена Монтанта, обер-фабрикатора Эребуса, бесконечно удивила Леаркуса. При первой встрече сержант счёл его пустоголовым глупцом, но, хоть он и не был военным, его управленческим талантам не было равных. Любой запрос Космодесантника, касающийся обмундирования или припасов, исполнялся в течение нескольких часов.

Монтант стал полезным и надёжным союзником, чего нельзя было сказать обо всех членах городского совета, управлявшего Эребусом. Три дня назад Леаркус присутствовал на заседании совета в Мозаичном Зале и рассказывал о своих планах, касающихся территории между оборонительными стенами города. Тогда, раздражённый недальновидностью городских советников, он потерял контроль над собой и дал волю эмоциям. Теперь ему было стыдно.

Один из советников особенно сильно разозлил его.

Саймон Ван Гёльдер.

Тот самый человек, которому сержант не дал покинуть город. С тех пор он затаил злобу за нанесённое оскорбление и искал случая отомстить.

— Мы просто не можем позволить сержанту Леаркусу разрушать постройки между стенами, — сказал Ван Гёльдер, отхлебнув вина. — Подумайте сами, господа, когда враги будут изгнаны, мы останемся совершенно нищими. Единственным выигрышем останется право назвать своим разрушенный город.

— Если здания не снести, у вас не останется и этого, — объяснил Леаркус.

— Долгие годы мирной жизни сделали нас самоуверенными, — вмешался Монтант и взмахом руки указал на мозаики: — Посмотрите на эти картины. Они ясно говорят о том, что нам не стоило так опрометчиво застраивать город. Первоначальный план, оставленный самим Робаутом Жиллиманом, не предусматривает никаких построек на этой территории.

— Ба, — небрежно отмахнулся Ван Гёльдер, — какие-то выцветшие мозаики, которым не меньше тысячи лет! Это ещё не причина, чтобы подрывать нашу экономику, Себастьен. Что мы будем делать, когда наши доблестные защитники прогонят тиранидов? Как производить товары, если фабрики будут разрушены?

— Саймон, фабрики можно восстановить, — сказал Монтант. — Но для этого мы должны остаться в живых. Прошу тебя, прислушайся к словам сержанта Леаркуса.

— Многие из построек, расположенных в непосредственной близости от стен, принадлежат вам, мистер Ван Гёльдер. Если нам придётся отступать, эти дома послужат врагам отличным прикрытием, если не плацдармом для дальнейшего наступления.

— Вы говорите о застройках вокруг Пятого Квартала? Но они же расположены более чем в тридцати километрах от устья ущелья. Неужели вы предполагаете, что проклятые пришельцы проникнут в город так глубоко? Неужели вы не сможете остановить их раньше? Простите, сержант, но я считал Космодесантников храбрыми и сильными воинами. Похоже, меня неправильно информировали.

При этих словах Леаркус вскочил на ноги. Кубок с недопитым вином опрокинулся и покатился по столу.