– Так не бывает. Всегда чего-то хочется. Хотя бы есть или спать.

– Я сегодня хорошо выспался. И уже позавтракал, – попробовал вернуть легкость разговору Миша, но не получилось.

– А по отношению ко мне у тебя есть какие-то желания?

Миша молчал.

– Ну пожалуйста, скажи. Мне очень нужно это знать!

Лариса ждала, что вот сейчас он скажет ей что-то в духе: «Я хочу, чтобы ты меня любила!» – или же: «Мне хочется заняться с тобой любовью!». И тогда Лариса, она уже твердо это решила, сделает ему этот подарок. Из чувства дружбы, благодарности, в конце концов, из желания отомстить Вадиму. Но Миша вдруг неожиданно ответил:

– Мне очень бы хотелось, чтобы ты больше никогда не звонила мне, как в бюро добрых услуг.

Лариса растерянно засмеялась. Нервный смех тут же перешел в плач. Усилием воли она попыталась сдержать рыдания.

– Прости меня, Мишенька. Я больше никогда не буду тебе звонить, – и бросила трубку.

Все! Теперь успокоения ждать неоткуда. И с Вадимом придется справляться одной.

В молодости отцы Вадима и Ларисы были довольно близкими друзьями. Они вместе учились в Московском институте инженеров транспорта. Оба поздно женились, потом развелись. Потом снова женились. Дружили семьями. Но когда Ларисе было четыре года, а Вадиму десять, их отцы начали отдаляться друг от друга. К тому времени Виктор Андреевич Ларин стал начальником Южного вокзала Москвы, а отец Вадима – Саперов Михаил Михайлович – двинул по служебной лестнице еще дальше и стал министром путей сообщения. Они виделись теперь только по рабочим делам, хотя один раз Саперов обратился к Ларину за помощью для сына. Вадим с подачи отца организовал частную железнодорожную фирму «Голдрейлвэй», которая пользовалась всеми техническими средствами Южного вокзала. Именно в момент переговоров между Саперовыми и Лариным Вадим и Лариса встретились в рабочем кабинете Виктора Андреевича. Уже через час Вадим предложил Ларисе подвезти ее домой, а вечером они были на дискотеке, после которой, не тратя времени на лишние разговоры, оказались в постели. Завязался довольно бурный роман, который, к обоюдному неудовольствию двух отцов, длился уже полтора года.

БОЦМАН

Очередь у пригородных касс тут же увеличилась: диктору верили, контролеров боялись.

Но были люди, которые ездили на электричках бесплатно, и зайцами их никто не называл, их называли бомжами.

Нет смысла спрашивать, анализировать и отвечать, откуда взялись в России бомжи. Они были всегда. Просто мы старались этого не знать. Так спокойнее. Так же, как всегда были проститутки и скрытая безработица. Но вот явление перехлестнуло самозащитные барьеры сознания, как в сказке, все прозрели и увидели. Увидев, одни возмутились, другие ужаснулись, третьи предпочли, тихо поругивая власть, продолжать бег по своим делам. Еще пятнадцать лет назад вполне можно было повстречать бомжа по идейным соображениям. Сейчас это в основном люди – жертвы квартирной мафии, беспредела и равнодушия властей. Ни у одного из них не возникает мысли как-то защитить себя, несмотря на то что в их среде произошло своеобразное деление. Деление по территориальному признаку, по роду занятий (воровство, черная поденщина, нищенство) до некоторой степени объединило их в своеобразные гильдии, но даже подобные сообщества не в силах противостоять или серьезно защитить от произвола властей и вторжения конкурентов. Основными конкурентами бомжей еще совсем недавно были кланы немых, специализирующихся в мелком наркобизнесе, воровстве и порнографии, а также цыгане.

На вокзале сложился свой определенный круг. Их знали в лицо и по кличкам.

Эти были относительно безобидны, если, конечно, не считать, что своим видом портили интерьер. Они не воровали, так как боялись потерять «теплое местечко», были относительно чисты, и иногда им удавалось заработать мелким попрошайничеством, пообедать остатками со столов в многочисленных буфетах, подобрать пустые бутылки и выспаться в укромном уголке.