Оба умолкли, не сводя друг с друга немигающих взглядов. Малфурион просто-таки лучился спокойствием, что лишь сильнее раздражало Вариана.

Поразмыслив, ночной эльф решил прибегнуть к иной тактике.

– Не стану отрицать, большая часть того, что ты говоришь, верна. Я совершил немало ошибок, однако стремился учиться на них и научился признавать свои недостатки, стараться поступать, как будет лучше для окружающих. Об этом всегда следует заботиться и друиду, и гладиатору, и правителю.

Прежнюю роль Вариана ночной эльф упомянул вовсе не случайно. Ничего не говоря напрямик, он напомнил королю: если сам Малфурион во время недавних бедствий и пребывал где-то вдали, то Вариан – тоже. Многие годы Штормград страдал без руководства законного монарха – целых десять лет, с тех пор, как Вариан после гибели Тиффин был околдован волшебством Ониксии, а затем был похищен. Разумеется, выбора у Вариана в обоих случаях не было, однако того факта, что королю нередко хочется вернуться в те дни, когда ему приходилось заботиться только о собственном ближайшем будущем, ночной эльф в эту минуту оставлять без внимания не собирался.

– Разве Генн сделал нечто столь уж ужасное, кроме того, что стремился к лучшему для своего народа? – продолжал верховный друид. – Из-за его решений Гилнеас серьезно пострадал, и не раз. Генн сожалеет об этом и предложил сделать все возможное, чтоб искупить вину. Не суди его, как судишь себя, Вариан. Иначе он никогда не получит шанса на искупление.

Вариан досадливо крякнул.

– Если это все, что ты можешь сказать, чтоб убедить меня проголосовать иначе, ты даром тратишь слова, верховный друид! Завтра Штормград отбывает домой. А что после собираетесь делать вы, остальные, это уж вам решать.

– Вариан…

– Повсюду вокруг леса, а человеку, будь оно все проклято, даже не вздохнуть! Я сказал все, что хотел! А теперь, с твоего позволения…

Едва не оттолкнув верховного друида с пути, король направился к границе Дарнаса, но в самом скором времени услышал шаги за спиной. Звук этот разбередил душу сильнее прежнего.

– Неужто ты настолько отчаялся, ночной эльф? – оборачиваясь, зарычал он. – Великий верховный друид…

Однако это оказался вовсе не Малфурион, а Андуин, последовавший за отцом.

– Андуин… Я думал, ты отправился спать…

– Нет… я не спал… – В голосе принца слышалось нечто загадочное. – И услышал голоса… Я слышал все.

– Разговор с верховным друидом? Значит, ты не слыхал ничего важного. Завтра мы отплываем…

– Я с тобой не поеду.

Это заявление казалось столь фантастическим, столь нелепым, что поначалу Вариан усомнился: уж не почудилось ли?

– Пойди, выспись хорошенько, – не в силах поверить собственным ушам, сказал он. – Выезжаем рано.

Андуин окинул отца тем самым взглядом, который Вариан обычно приберегал для себя – на случаи, когда приходится иметь дело с бестолковыми придворными.

– Ты никогда меня не слушаешь, отец. Пожалуйста, услышь хоть сейчас. Я с тобой не поеду.

– Ты просто устал! Ты…

В глазах Андуина отразилось раздражение.

– Надо было сразу сделать, как задумал, но я начал сомневаться, пока не услышал твоего спора с верховным друидом Яростью Бури! Ему не удалось заставить тебя осознать собственную неправоту, точно так же, как и мне, а ведь он прожил на свете больше десяти тысяч лет!

– Стар – еще не значит мудр, – парировал Вариан, обиженный тем, что ночной эльф пользуется большим уважением сына, чем он.