– Чтобы сказать, как нам жалко, – говорит та, что слева.

Я знаю, их зовут Майда и Зия, но кто из них кто, не различаю. Вот Джорди и Джо их не путают.

– Очень-очень жалко! – подхватывает та, что справа.

– Чего вам жалко?

– Что мы тебе не можем помочь. Вторая кивает:

– Мы старались, старались, но ничего не вышло.

– Мы совсем никудышные девочки, – вздыхает первая.

– Потому что, когда раздавали кудышность, нам послышалось: «малышность» – и мы спрятались.

– Потому что не хотели быть малышами.

– И мышами тоже.

– Хотя мышей мы, бывает, едим.

– Особенно шоколадных.

– Да, шоколадка – это всегда хорошо. – Та, что справа, порывшись в кармане, извлекает из него бурый комок, облепленный кусочками фольги и каким-то мусором. – Хочешь кусочек?

– Спасибо, что-то не хочется.

Она разламывает комок пополам, протягивает половинку сестренке, и обе набивают себе рты.

– Я не считаю вас никудышными, – говорю я, пока обе с наслаждением жуют шоколад.

– Ты слишком добрая, – отзывается та, что слева.

Вторая кивает:

– Очень-очень добрая. Кого ни спроси, все говорят, эта Джиллидилли очень уж добрая.

– Правда-правда.

– Но мы умеем лечить, ты же знаешь.

– Всякие вещи лечим, большие и маленькие.

– Толстые и тонкие.

– Сладкие и горькие.

– Только тебя не можем вылечить.

– Это ничего, – утешаю я. – Я уже поняла, что волшебством тут не поможешь. Так иногда бывает.

Та, что слева, поворачивается к сестренке:

– Добрая – и храбрая!

Та, что справа, вздыхает:

– Теперь нам еще стыднее.

– Лежишь тут совсем одна, такая очень-очень храбрая.

– Я не одна, – говорю я. – У меня много друзей, они мне помогают.

Обе свешиваются с постели – каждая в свою сторону – и заглядывают под кровать.

– Где ты их прячешь? – спрашивает, усевшись на место, та, что слева.

– На ночь они ушли домой, – отвечаю я.

– Конечно!

– Мы так и знали!

– И нам тоже надо домой.

– Спасибо, что навестили, – говорю я.

Они кивают. Потом каждая хватает себя за волосы и выдергивает по черной прядке, которые в их руках мгновенно превращаются в черные перышки. Они кладут перья мне на одеяло.

– Если тебе покажется, что мы можем помочь, – говорит та, что справа, посерьезнев, – возьми их в руки и назови наши имена.

– Ты ведь знаешь, как нас зовут, да? Я киваю:

– Майда и Зия. Только я не знаю, кто из вас кто.

Обе хихикают. Тычут друг в друга пальцами и заявляют хором:

– Она – Майда.

– Вот спасибо, что просветили. Теперь буду знать, – говорю я.

Они начинают хихикать пуще прежнего.

– Не забудь! – говорит та, что справа.

– Такое не забывается, – уверяю я.

– И не слушай лесную старуху.

Вторая кивает:

– Кто угодно может летать.

– Кто угодно может видеть сны.

Они имеют в виду женщину, с которой я говорила в лесу: ту, что в детстве одарила нас с Рэйлин светом. Я чувствую, как во мне разгорается надежда.