А вот другой безопасник, Семён Белоглазов, работой не занимался, а просто сидел у окна и трепал свой галстук, о чём-то раздумывая.

Бывший майор ФСК в последние месяцы чувствовал себя не в своей тарелке, ведь его влияния и знакомств больше не хватало для такого предприятия. Это год назад можно было прогнать какого-нибудь ушлого бригадира с парой десятков боевиков за спиной самим фактом знакомств с чекистами, но более серьёзные бандиты такого не опасались.

Да и ещё это дело, что в СБ устроился работать человек из братвы и что ментовская крыша в лице генерала Горностаева взбунтовалась и сама захотела всё отобрать, не добавляли Белоглазову репутации. Он это понимал и опасался, что раз я смог выбить независимость от него, то избавлюсь и от него самого, замыкая на себя ещё и холдинг.

Я бы мог, учитывая, что у меня было влияние на братьев. Но не стал, потому что в целом со своей работой Белоглазов справлялся. И это он тогда помог заключить контракт именно с нами, а не с кем-то ещё. Без этого всё бы пошло иначе.

Сел за стол. Антонов, сидящий в кресле с высокой спинкой, медленно развернулся ко мне, а остальные очень внимательно смотрели на меня тревожными взглядами.

— Максим, — Андрей Вишневский кивнул мне. — Хотел поговорить?

— Вроде бы всё решили, — добавил Олег. — Вашу просьбу мы рассмотрели и приняли, сделка заключена в рублях, а не в у.е., к возврату тоже рубли. Просьбу восприняли с удивлением, но согласились.

— Странно, конечно, — протянул со своего места Антонов, сидящий во главе стола. — Но ты если что-то говоришь, Волк, — он усмехнулся и откатился в кресле к окну, — значит, что-то задумал.

Снова все уставились на меня. Ждут, что сейчас зайдут крепкие парни с оружием и начнут их мутузить, чтобы заставить переписать всё на меня. Думают, наверное, что вырастили монстра, который их и погубил.

Паникёры.

Я хмыкнул и подвинулся ближе к столу.

— Значит, бабки они дали.

— Максим, мы уже объясняли, — устало сказал Олег. — Это — не Камаз денег, не пачки купюр, которые все видят. Это целевой кредит с очень жёстким контролем за использованием. Мы ни цента… ну, то есть ни копейки не сможем с него потратить не по плану. Я это говорил Горностаеву, Кравцову… — он замялся. — Ну, не чекисту, а тому бандиту. Платонову мы это не говорили, он и сам понимает. Просто мы…

— Это не гора денег, — произнёс Андрей. — И мы не можем её куда-то вложить, использовать, сыграть на курсах валют или…

— Юра, — я посмотрел на Антонова. — А вот как бы ты их украл?

— Чё? — директор выпучил глаза. — Волк, я вообще не ворую.

— Ну мне-то не рассказывай, — я засмеялся. — Сотый крузак ты не за свою зарплату купил, а такие новые крузаки сейчас даже в Японии хрен купишь, ценник высокий. А даже если и за свою, то цемент в кузове точно был не твой.

— Это было всего раз, твой этот пацан, Колян, заглянул, — добавил Антонов с чувством. — Всё отобрал и тебе позвонил. Было-то всего один мешок. Я-то думал, он нормальный пацан, а он…

— Коляна не трожь, он свою работу знает и делает отлично. Ты тоже, поэтому братья тебя и наняли. Потому что ты меру знаешь, и лишнего не стащишь, хотя цемент-то мог бы и купить на стройрынке, не обеднел бы. Ладно, как бы ты воспользовался этими средствами? Честно, перед всеми, всё равно ничего не выйдет.

— Ну, — Антонов устало обвёл всех взглядом. — Ладно, поддержу шутку. Это кредит целевой, под медь, которую при Союзе здесь обогащали, а мы отложили запуск до двухтысячного года. Но закупки оборудования не обязательно через них самих, насчёт этого мы договорились.