Радист, неуклюже изогнувшись рядом, принялся вызывать.

«Марал», личный контакт Данила, год назад осел в деревне Чарушниково, купил дом, выходивший тремя окнами на единственную дорогу, по которой из села могли проехать машины к Беде, и занялся довольно нехитрым делом — сидел и ждал. У моря погоды. Больше ничего в его обязанности не входило — жить себе и немедленно сообщать, если в окрестностях начнется подозрительное шевеление, и в случае такового подать Самуру сигнал тревоги по «Всплеску», крошке-рации одноразового действия. «Марал» был вертухаем в отставке, всю жизнь мечтал доживать век в деревне и оттого своими обязанностями не тяготился ничуть (да к тому же из-за каких-то загадочных свойств организма спал часа по три в сутки, чутко, как собака). Данил в свое время побывал там и убедился, что дело у бывшего «сапога» поставлено на совесть — поперек узкой, стиснутой соснами однопутки тот положил стокилограммовую тракторную борону, и при малейшем шевелении около нее посторонних во дворе оживал злющий цепной кобель, способный лаем поднять мертвого. Односельчане, считавшие новопоселенца бывшим начальником охраны какого-то засекреченного космодрома (Данил сам пустил эту фишку, выпив с мужиками на бревнах у магазина), отнеслись ко всему как к милому безобидному чудачеству малость свихнувшегося на строгой секретной работе мужика, прозвав его «комендантом Беди». В деревне весьма терпимы к чудачествам, если только они безобидные. А посторонние в ту сторону, к Беде, и не ездили — охотники и шишкобои привыкли отправляться пешком, геологи давно не наведывались…

В наушниках затрещало.

— «Марал», говорит «Марал».

— Это Кирилл, — сказал Данил.

После короткого молчания поинтересовались:

— Начальник, точно вы?

— Лампадка у тебя белая, с красными точками, — сказал Данил.

— Точно, — хехекнул «Марал». — Что стряслось?

— У вас спокойно?

— Спокойней некуда. Даже ветра нету. Борона как валялась, так и валяется, Левко дрыхнет в конуре, а по небу ничего не жужжало… У соседа с нашего конца «Ниву» угнали, так и не нашли пока, но это ж не по вашей части… А так все тихо.

— Посматривай, — сказал Данил.

— А что такое?

— Молчат.

— Ох, ни хрена… Начальник, тишина была полная.

— Все равно посматривай, — сказал Данил. — И если хоть что-то непривычное нарисуется, дай знать. Конец.

Он вернул радисту наушники, освободил стул и вновь перебрался за стеллаж. Истреблял одну «Опалину» за другой. А еще минут через двадцать дверь аппаратной распахнулась, на пороге встала Митрадора:

— Данила Петрович!

Он вышел в коридор, ощущая некоторую невесомость в коленках.

— Звонил Самур, он на «пятерке».

— Что еще?

— Все. Сказал, немедленно…

Данил заглянул в аппаратную, бросил радисту:

— Все дела побоку, сиди на волне «Марала», — и направился к лестнице, приказав Митрадоре через плечо: — Дежурный экипаж за мной…

«Пятерка» означала однокомнатную квартирку километрах в трех отсюда, «лежку» Самура на самый крайний случай. О чем, кроме него, знал только Данил.

Его ребятки, тоже ставшие за последние дни чуточку нервными, посыпались из «Волги», моментально взяв его в кольцо, отпугивая редких прохожих хмурыми взглядами. На лестнице он их опередил, прыжками взбежал на третий этаж, позвонил — дилин-дин, дилин.

Самур открыл моментально, видимо, так и стоял у глазка.