|
— В каком смысле? — Несколько лет назад в этих местах орудовала шайка кровожадных разбойников. Когда мы переберемся через эти горы, то, наверное, найдем воду и траву, и надо будет устроить привал по крайней мере на неделю. И все это время нам будет угрожать внезапное нападение. — Чем я могу вам помочь? — Вы не фермер, мистер Тейбард. Мне кажется, вы скорее охотник, и я бы хотел, чтобы вы стали нашим разведчиком — если вы согласны. Шэнноу пожал плечами. — Почему бы и нет? Гриффин кивнул. Ни одного вопроса о разбойниках, о их возможном оружии. — Вы странный человек, мистер Тейбард. — Моя фамилия не Тейбард, а Шэнноу. — Я слышал ее, мистер Шэнноу. Но пока вы останетесь с нами, я буду называть вас Тейбардом. — Как вам угодно, мистер Гриффин. — Почему вы сочли нужным открыться мне? — Я не люблю лгать. — Ну, большинство людей это не смущает, — заметил Гриффин. — Впрочем, вы не похожи на большинство. Я слышал о том, чего вы добились в Ольоне. — Все впустую. Едва я уехал, разбойники вернулись. — Не в том суть, мистер Шэнноу. — А в чем же? — Вы можете лишь показать путь, а следовать ему — дело других. В Ольоне они поступили глупо: кончив подметать, метлу не выбрасывают. Шэнноу улыбнулся, и Гриффин заметил, как напряжение оставило его. — Вы книжник, мистер Гриффин? Проводник улыбнулся в ответ и покачал головой. — Я всем говорю, что не умею читать, но да, я читал Книгу, и в ней много мудрости. Но я не верую, мистер Шэнноу, и сомневаюсь в существовании Иерусалима. — Человеку необходимо что‑то искать, даже пусть это и несуществующий город. — Поговорите‑ка с Пикоком, — сказал Гриффин, — у него целая тысяча всяких обрывков времен Темного Века. А теперь зрение у него слабеет, и ему нужен помощник, чтобы изучать их. Гриффин встал, собираясь уйти, но Шэнноу остановил его. — Я хочу поблагодарить вас, мистер Гриффин, за то, что вы оказали мне добрый прием. — Чепуха. Я ведь не слаб, мистер Шэнноу. Тени меня не пугают, как и репутации вроде вашей. Однако мне хотелось бы, чтобы вы подумали вот о чем: какой смысл искать Иерусалим? У вас чудесная жена, подрастающий сын, и им ваши таланты нужны дома, где бы этот дом ни был. Шэнноу ничего не сказал, и Гриффин неторопливо вернулся к кострам. А Шэнноу продолжал сидеть один под звездами, погруженный в раздумье. Около полуночи его нашла Донна и села рядом, обвив рукой его плечи. — Тебя что‑то тревожит, Йон? — Нет. Я думал о прошлом. — Пресвитер говаривал: «Прошлое умерло, будущее не родилось. У нас есть только Настоящее, а мы отдаем его на поругание». — Я не сделал ничего, чтобы быть достойным тебя, госпожа моя, но, поверь, я ежедневно благодарю Господа, что ты со мной. — А что было нужно мистеру Гриффину? — спросила она, смутившись от страстности его слов. — Он хочет, чтобы я завтра отправился на разведку. — Почему он выбрал тебя? Тебе же эти места неизвестны. — Но почему и не меня, Донна? — Это опасно, как ты думаешь? — Не знаю. Быть может. — Будь ты проклят, Йон! Ну почему ты не научишься немножко лгать! Шэнноу уехал от фургонов час спустя после рассвета, и едва они скрылись из вида, как он достал из седельной сумки Библию и положил ее на ладони так, что она раскрылась сама. Опустив взгляд на страницу, он прочел: «Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце». |
